в порядке, – сказала первая. – Ты можешь идти.
И, развернувшись, Лилия не увидела кивка Ирис.
III
Маленький заброшенный дом – как каменная коробка без двери, рам и стёкол; в крыше, поросшей буйством травы, находилась дыра, а на другом скате росло маленькое дерево. Возле домика стояло бело-серое облако членов Совета, но их голова отсутствовал. Они смотрели внутрь через пустой проём, по бокам которого стояло четверо Охотников. Среди них были: Рута и Вязель.
Ирис сделала вдох и на выдохе шагнула к ожидающим. Она, поглядывая на них, прошла мимо и вошла в домик.
Внутри остался только плиточный пол и две каменные перегородки по бокам от двери – как коридор – длиной в два шага; а после – пустота помещения, рассчитанного на одного. Напротив проёма – в центре – на пыльно-грязном полу стояли замершие пленники будто статуи. А рядом стоял Падуб.
– Наконец-то, – сказал он и развернулся к Ирис. – Почему так долго?
– Простите. Но мне сказали, что перед использованиями их лучше проверить у первой Ремесленницы, поэтому я зашла в кузницу.
– А, хорошо. – Падуб взял ящик из светлой магсеры. – Открывай.
Ирис сняла ключ с шеи, сжала его во взмокшей ладони и, смотря на скважину, шагнула к Падубу. В кланах почти не было замков, а соответственно – ключей; но принцип Ирис был известен.
Стиснув зубы, Ирис сунула ключ и повернула. Раздался щелчок – и крышка открылась, уткнувшись в грудь Падуба. Внутри лежали три пары антнаров: массивные наручные кольца с толстой цепью между ними из тёмной магсеры. Она выглядела как чёрное серебро с насыщенным фиолетовым отливом. Если бы Ирис не знала, что это магсера (точнее один из её типов) – она, наверное, никогда бы не догадалась. Мысль о том, почему магическое серебро так потемнело и что за чары использовались при изготовлении – пускала мурашки по спине и шевелила волосы на затылке. А их близость порождала в Ирис сильное отторжение до физической тошноты.
Падуб встряхнул ящиком. Ирис взглянула на недовольное лицо, взяла одни антнары за цепь, почувствовала их проникающий холод – и поморщилась. Сдерживая бо́льшую часть отвращения, Ирис стиснула зубы, сжала губы и, широко раздувая ноздри, шагнула к крайнему пленнику, которым оказался Дурман. Пока Ирис, пересиливая себя, брала наручники за кольца и раздвигала их, Падуб поставил ящик на пол, взял вторую пару и шагнул к Плющу.
Четыре щелчка, и металл будто ожил – став гибким он принял подходящий размер запястий. Когда наручники замерли – пленники ожили. Первое выражение их лиц: растерянность и отвращение; и они опустили взгляды. Плющ ужаснулся и, тряся руками, отступил. А лицо Дурмана перекосила злоба:
– Снимите это немедленно! – сказал он.
Падуб и Ирис направились к выходу. Не оборачиваясь, Падуб сказал:
– Не пытайтесь сбежать, если не хотите, чтобы мы вас ещё и связали. – И до его спины дотянулось гневное бормотание Дурмана.
Когда Падуб и Ирис вышли, она заметила
