его об этом, но он посчитал нужным высказать мне свое мнение относительно моего переезда, а затем стал представлять себя на моем месте.
– Ты хорошо подумал? – спросил он, когда мы вошли в школьную библиотеку и мой нос забился затхлым запахом великовозрастных книжных корешков и постаревшей деревяной мебели.
Библиотекаршей была маленькая круглая женщина в очках на веревочке, заведенной за шею. Пока мы не подошли к ней вплотную, она сидела, бегая глазами по книжечке, лежавшей на ее столе.
– Да, я все очень хорошо обдумал, Эмиль, – ответил я и обратился к библиотекарше. – Здравствуйте, я хотел вернуть учебники.
Пожилая женщина протерла руки от крошек печенья и весело мне улыбнулась.
– Поздновато ты, Саид!
– Да, простите, – смущенно кивнул я.
Эмиль не стал с ней здороваться, продолжая говорить со мной.
– Ты уверен? Ты ведь мало похож на остальных чеченцев.
– Ничего страшного, – продолжала библиотекарша наш с ней разговор, с любопытством покосившись на портфель в моих руках. – Не ты первый, не ты последний, кто забывает их вернуть. Ну, давай, показывай, какие книжки ты у себя удержал.
– Что ты хочешь этим сказать? – обратился я к Эмилю, начав разгружать свой рюкзак.
– Ничего особенного, но разве тебе там понравится?
– Мне там нравится. Я люблю это место. Ведь я не стал силой заставлять себя самого жить и учиться в месте, которое мне не по нраву.
Библиотекарша мило улыбнулась, получив от меня последнюю книжку, и мы попрощались.
– Я и такое допускаю. Ты довольно жертвенный.
Я множество раз успел поругать себя за то, что взялся звать его с собой.
– Что у тебя с Полиной? – спросил внезапно он, спускаясь по лестнице передо мной.
– Что? С кем? – вылупился я на него.
– Ты слышал меня. У вас явно… между вами явно что-то происходит.
– Просто очуметь…
– Что такое?
– Эмиль. Ты идиот, что ли? Прости за нескромный вопрос.
Он рассмеялся, думая, что я шучу.
– Не знаю, Саид. Мною движет лишь желание найти тебе подружку.
Мы вышли на улицу. Лето пронзительным теплом нагревало мне щеки и глаза, а по линии лба проступал пот и стекал по вискам. С деревьев, нависавших над тротуаром, на невидимых ниточках свисали крохотные зеленые личинки. Небеса над нами были без единого облачка, как ничем не обеспокоенная безупречная гладь воды, и пылко дышали вязким – как различимые зрением волны газа, – солнечным светом. На шоссе, вдоль которого мы шли в сторону метро, оглушающе шумели автомобили.
Я думал чем-то ответить Эмилю, но мне так не хотелось с ним разговаривать, хоть на эту тему мне есть так много всего сказать.
Во-первых, к отношениям я всегда был страшно скептичен, потому что они полны лжи. Лжи не только самой банальной, вроде обмана и неправды, хотя и эта ложь мерзка. Речь о той, что не высказывается,
