случай. Поторопись.
– Да.
Несколько минут я стоял возле входа, глядя на пустую улицу перед собой и слушая шорох и шелест позади – Святая осматривала стойки с одеждой и подбирала себе что-то. Вскоре прозвучал её голос:
– Я готова.
Я обернулся.
Святая неуверенно взглянула на меня, потом смущённо потупилась.
– Это подойдёт?
На ней было простенькое тёмно-серое платье, совсем не праздничное, и даже какое-то трагичное. Юбка не пышная, длина подола – до щиколоток. Надеюсь, ей будет удобно бегать в этом.
– Должен быть ещё корсет, – сказала она, – но сейчас нет времени зашнуровывать его. Как тебе?
– Очень хорошо. Тебе идёт. Жаль, у нас нет времени, чтобы как следует насладиться примеркой на тебя нарядов, дорогая.
Святая потупилась, смущённая.
Мы вышли из магазина и спешно продолжили путь на запад.
Несколько кварталов спустя мы снова наткнулись на группу людей. Стоял шум, хаос, часть людей были местными, часть – повстанцами. Вторые отбирали у горожан личные вещи, хватали женщин и даже девочек, и утаскивали куда-то в подворотню, противно хохоча и, очевидно, имея грязные намерения на их счёт.
– Ой! – пискнула Святая, заметив это.
Мы находились на углу здания, избежав чьего-либо внимания. Я оттолкнул Святую обратно за угол, случайно упершись рукой ей прямо в грудь, и сам тоже скрылся следом. Нас пока не заметили, хотя возглас Святой мог кого-нибудь привлечь.
– Тихо! – прошептал я.
– Но там… – лицо Святой скривилось как от сильной боли. – Они даже маленьких девочек хватают…
– Мы ничего не можем поделать. Я не воин, чтобы противостоять им в одиночку.
– Но ты так здорово дрался!
– Это была случайность, нам повезло. Тех ребят было мало, и они не были готовы к бою. С этими воинами я драться не смогу.
– Мы… – проговорила Святая, морща лоб и жалобно глядя на меня, – мы ничего не можем сделать? Мы не можем помочь им?
Она тяжело дышала, на глаза вот-вот готовы были навернуться слёзы.
Я покачал головой.
Она зажмурилась и прижалась затылком к стене, весь её вид выражал муку и страдание. До нас доносился шум, жалобно вскрикивали женщины и девочки, а мужчины-повстанцы хохотали.
Мы переждали пока шумиха не закончится – на это ушло минут двадцать – и я снова осторожно выглянул из-за угла.
– Кажется, чисто. Пойдём.
Святая, всё ещё сохраняя страдальческую гримасу, последовала за мной.
– Тебе их жаль? – спросил я.
– Конечно!
– Но мы ничего не могли поделать.
– Я понимаю. Но это… мне это не нравится!
– Придётся смириться. Мы должны заботиться в первую очередь о себе.
– Кто вообще эти люди? Что происходит?
– Ты
