а тучи расступились, открыв место слегка мрачной, но красивой луне. Огромные усеянные высокой травой поля качались в танце с лёгким ветром, поблескивая в чистом лунном свете.
Дэйлена потянуло в сон, он наконец-то смог расслабиться. Впереди равнина начинала постепенно подниматься, образуя холм, на котором росло несколько голых витиеватых деревьев.
– Остановимся здесь? – крикнул юноша, едущему спереди Дэгану.
– Да.
Повозки съехали с дороги. Дэган решил покормить лошадей. Астрид и Найя разжигали костёр.
Эйв вылез из повозки с лопатой и под одним из деревьев начал копать могилы.
В округе было тихо, лишь шелест ветра. Мир уже заснул.
– Помочь? – спросил подошедший Дэйлен.
Луна огибала голые ветви деревьев, послышались потрескивания костра.
Эйв отрицательно махнул головой:
– Мне нужно подумать в одиночестве, – произнёс он с каменным лицом.
Юноша кивнул и удалился, но, взяв из повозки мешок помягче, вернулся и улёгся под деревом неподалёку. Время тянулось медленно, ритмичные звуки лопаты, даже начали убаюкивать его.
Религия утверждает, что люди, жившие достойно, попадают в Нексус, где душа очищается и перерождается, а остальных ждёт бездна. Звучит хорошо. Так сказал Дхорн, Бог, но если бы это было так, то плохих людей бы уже не было. Так что же? И хорошие люди творят зло? Или всё же это обман? Может и то, и то. В конце концов, что одному добро, другому зло.
Кристоф говорил, что Дхорн, может вовсе и не “бог”, просто он был гораздо сильнее древних мутантов и людей, всё это вопрос восприятия. Если это так, то, может, и Нексуса никакого нет, и после смерти мы всё просто исчезаем? Какой толк тогда жить? Хотя нет, неправильный вопрос.
Независимо от того, что будет после смерти… Зачем мы живём? Зачем я живу? В тот день, когда пришёл Кристоф, я сказал, что хочу жить. Почему? Я не помню причину. Спонтанное желание, которого никогда не было, появилось именно тогда. Может я просто поверил, что если соглашусь, то всё изменится? Я забыл что-то важное… Но, пожалуй, мне нравится жить.
Я, как и те солдаты, я хочу сражаться за то, чтобы изменить свою жизнь. И я не виноват в том, что убил их, иначе бы я сам умер, выбора не было. Виноват тот, кто довёл до такого. И тем не менее, кровь на моих руках. Я словно безвольная пешка в чужой игре, я ничего не могу с этим сделать. Я слаб. Я не могу остановить войну, я не могу наказать виновных. Какая же сила нужна, чтобы прекратить это?
Кто-то дотронулся до Дэйлена. Клэр, её глаза покраснели от слёз. Она указала на карету, рядом с которой стоял Эйв. Могилы уже были вырыты.
– Держись, – юноша положил руку ей на плечо, – Он защищал тебя для того чтобы ты жила, не дай грусти съесть тебя.
– Ты когда-нибудь терял кого-нибудь из-за собственной слабости? – резко спросила Клэр, в её голосе не было эмоций из-за усталости.
– Бессилие мне знакомо, – Дэйлен пошёл к карете.
Внутри лежало три тела, их лица закрыли белой тканью. Эйв взял сестру, Дэйлен мальчишку,
