улыбку. С наслаждением он разгрыз хрустящую панировку крокета. А стоило только положить в рот кусочек запеченного тофу, как тут же он ощутил тонкий вкус бульона, разливавшегося по языку. Несколько капель попало на подбородок, и Кубояма утер лицо рукой, в которой держал палочки.
– Хотите еще риса? – Коиси протянула ему круглый поднос.
– Пожалуй. Давненько не ел такого вкусного. – Кубояма, расплывшись в улыбке, передал ей миску.
– Сейчас принесу. – Коиси подняла поднос и скрылась на кухне.
– Ну что, понравилось? – Вместо Коиси рядом с Кубоямой теперь возник Нагарэ.
– Не то слово. Никак не могу поверить, что человек, приготовивший все эти восхитительные кушанья, дышит со мной одним воздухом и ходит по одной земле!
– Да ну тебя, перестань! Я ведь теперь всего лишь старикашка, что держит жалкую забегаловку, только и всего, – скромно опустил глаза Нагарэ.
– Дядюшка Кубояма, а вы чем сейчас занимаетесь? – спросила Коиси, протягивая Кубояме миску, доверху наполненную рисом.
– В позапрошлом году по возрасту пришлось уволиться с прежней должности. Теперь работаю в охранном агентстве в Осаке.
Кубояма прищурился, глядя на белоснежную шапку риса, возвышающуюся в миске, и вновь взял палочки.
– Как говорится, спустился с небес на землю. Старый служака теперь в частной конторе. Неплохо, неплохо. А все-таки, ты совсем не изменился! Все тот же невозмутимый Кубояма.
Нагарэ с Кубоямой переглянулись и расхохотались.
– С этой закуской из кикуны ты хорошо придумал. Что, как не ее фирменная горчинка, есть настоящий вкус Киото?
Кубояма, доев тушеную кикуну с рисом, захрустел маринованным огурцом.
– Если хочешь, можем и тядзукэ[10] сообразить. К нему и наша сардина-курама отлично подойдет. Коиси, принеси-ка нам горячего чаю!
Коиси тут же возникла с глиняным чайничком, словно ожидала, что Нагарэ это предложит.
– А что, в Киото такую сардину называют «курама»? У нас в Кобэ варенная с перцем рыба – это «арима».
– Какой же ты все-таки дотошный, когда дело доходит до малой родины! В конце концов, черный перец выращивают и в Кураме, и в Ариме[11], так что невелика разница.
– А я и не знала, – сказала Коиси.
Доев тядзукэ, Кубояма воспользовался зубочисткой. Затем, отложив ее в сторону, глубоко вздохнул.
Справа от барной стойки синяя занавеска отделяла основной зал от кухни. Пока Нагарэ сновал туда-сюда, Кубояма смог разглядеть, что в глубине кухни в одном из углов на полу постелены циновки-татами[12] и устроен небольшой, но изысканно украшенный алтарь.
– Не против, если я взгляну?
Коиси провела Кубояму к алтарю.
– Дядюшка, да вы как будто помолодели. – Положив руки ему на плечи, Коиси вгляделась в лицо Кубоямы.
– Скажешь тоже, Коиси, – усмехнулся
