*Игорь, Филипп и Татьяна – так звали ребят. Все учились на третьем курсе в «Мечникове». Ничего сверхпримечательного. Сколько им пообещали заплатить за опыты, Рябов на собеседовании не спросил. Когда начальник секретного отдела Олег Думцев взял слово и начал инструктировать студентов относительно их особого правового статуса и того, что им необходимо будет подписать специальное требование о неразглашении любой информации, Рябов вышел из кабинета за номером 404. «Сейчас начнёт пугать гражданское население», – подумал он и отправился в местную курилку на четвёртом этаже.
Итак, у него трое добровольцев… Надо бы толком приглядеться к их психотипам, задать личные вопросы, но, во-первых, не хотелось это делать при Думцеве, а во-вторых, опыты по целевым нейрокоррекциям этими тремя не должны ограничиваться. Ему нужны десятки и десятки испытуемых, причём не только студентов – людей разных занятий, разных возрастов…
Рябову не терпелось поскорей сесть за пульт стендовой установки и опробовать новейший сенсорник. Работа обещала быть творческой. И никого больше в лабораторию, никого, ну разве что позвать Демидова, хотя лучше и без него…
Разглядывая установленный на помосте жёсткий многослойный сканер-скафандр, изящно подвешенный внутри главного кольцевого контура с горизонтальной осью вращения, с множеством кабелей, заведённых в частотные модули, а от них в силовые блоки и далее на пульт управления, Филипп и Игорь присвистнули, а Татьяна сказала, что с этой установки можно рисовать сюрреалистическую версию Витрувианского человека Леонардо да Винчи. Неплохая ассоциация!
– Профессор, мы полетим в космос, не покидая тело? – спросил Филипп. Из всей троицы он был самым высоким и взъерошенным, в хипповатой майке, с кучерявой копной на голове и в узких солнцезащитных очках. Игорь контрастировал с ним простотой одежды и короткой причёской, Татьяна выглядела девушкой из небедной семьи, одета была под стать Филиппу – во всё яркое, слегка аляповатое, но явно дорогое. Из-под кислотно-оранжевой крашеной пряди на Искандера смотрели внимательные карие глаза. Рябов попросил восхищённых испытуемых ничего не трогать и про себя заключил, что ребята явно хотят подзаработать на что-то не включённое в семейные бюджеты. Впрочем, какое всё это имело значение…
– Филипп, вы будете первым. Кстати, для вас лично и для всех остальных – я не профессор. Я изобретатель. Но если хотите, можете меня называть профессором, никаких имён и фамилий вам в нашем НИИ всё равно не назовут. Вопрос ко всем: вы какую медицинскую специализацию для себя выбрали?
– Я бы пошёл на судмедэкспертизу, – сказал Игорь серьёзно.
– Мне по душе пластическая хирургия, – изрек Филипп многозначительно и как-то так повёл руками в воздухе, словно поглаживая скульптурную лепку – фигуру личной невидимой Галатеи.
Рябов засмеялся. – А вы, Таня?
– Как ни странно, нейрофизиология.
– А почему это должно быть странным? – Рябов интуитивно напрягся.
