страшной участи, что постигла Къельта, Эрсиль не сумела. Едва она вылезла, как ее страстно облобызала свора подвыпивших карликов. Отпихивать наглецов Эрсиль постеснялась: праздник все же…
– Молчи, только молчи, – проронил Къельт и выразительно обвел глазами резвящихся крандов.
– Не надо молчать, давай-ка болтать! – встрял со своими пожеланиями тщедушный невеличек и звонко чмокнул Эрсиль в живот.
– Молоть, молоть, языками молоть! – взревели кранды, и вопли эти ознаменовали начало разудалой песенки. Музыканты подхватились, дудки заиграли, коротышки пустились в пляс, подскакивая, точно горные козлы, а Эрсиль под дикий галдеж потащили к прогалине.
Языками помелем,
Потом их помоем,
Начистим до блеска —
И снова болтать!
А ночь будет длиться,
Вино будет литься,
Букашки кружиться —
Какое там спать!
Эй, прыткие белки,
Ежихи-сопелки
И люди смурные,
Пожалуйте к нам!
Мы вас не обидим,
Судьбу вашу видим,
Забудете беды
Под наш тарарам!
Тара-ра-ра-ра-ра-ра-рам!
Вот такими незатейливыми куплетами шебутные кранды развлекали себя и гостей до утра.
Коротышки усадили Къельта и Эрсиль в середине поляны, заключили их в кольцо и взялись потчевать. Услужливый карлик с лицом, облепленным дубовыми листочками, поймал светляка и протянул его Эрсиль со словами:
– Скушай огонек, и во мраке веков твое чрево осветит тебе дорогу.
Къельт рассмеялся:
– Да, скушай, Эрти. Объедение! Перечить хозяевам невежливо.
Эх, озвучила бы ему Эрсиль кое-что действительно невежливое! Но как ей потом расколдоваться?
Между тем кранды горланили имя Эрсиль, произнесенное Къельтом:
– Эрти, Эрти, Эрти! – выкрикивали они на разные лады: кто грохочущим басом, кто писклявым истошным голоском.
Эрсиль медлила, прикидывая так и этак. В итоге отобрала насекомое у дубовичка и быстрее сунула в рот. Къельт поморщился, и зря: жук был и не жук вовсе – мягкий, наподобие пастилы, и нежно-сладковатый.
Эрсиль подманила к себе бочкообразного кранда и, злорадствуя, указала на снующих под деревьями светлячков, а потом на Къельта.
– Десяток огоньков Водохлёбу! – здоровяк правильно истолковал жесты Эрсиль. Кранды были сметливым народцем.
Къельт укоризненно покачал головой и занялся уничтожением лакомства, чтобы не огорчать старательных хозяев. На миг он прервался и потребовал:
– Об Эрти тоже позаботьтесь. А то она на меня волком смотрит – голодная, небось.
Эрсиль насупилась, а кранды восторженно засуетились.
– Находилась, бедолажечка,
И грустит теперь, бедняжечка.
Мы на славу угостим
Маленькую Эрти фняжечкой! —
разродился
