охотно ходили на лекции Владимира Турбина в МГУ, собиравшего огромные аудитории на лекции по Гоголю, Лермонтову и Достоевскому.
Это была школа литературоведения.
Один из наших институтских лекторов – Геннадий Петрович Пирогов – очень любил возить курс по Подмосковным лит. Музеям. Мне очень нравилось в Абрамцеве, там была чудесно живописная природа, и казалось, что каждое деревце, каждый овражек и пригорок много раз написан маслом или акварелью. А в маленькую церковь вообще входили с благоговением оттого, что она расписана Врубелем!
И ещё мне очень запомнилось Ашукинское – имение сначала Баратынского, а потом Тютчева. Они по какой-то там линии были родственниками. Дом был выстроен по проекту самого Баратынского. Я очень хорошо запомнила внутреннюю архитектуру дома. Там сохранялись подлинные интерьеры, все эти диванчики, столы и кресла, картины, горки с посудой, даже воздух в комнатах был будто тот же, и иногда казалось, что вот из соседней комнаты выйдут хозяева.
Я в те годы много ходила на симфонические концерты – в Консерваторию, в Концертный зал Чайковского, в Колонный зал. Мне казалось, что вот там и было моё настоящее место.
После концертов бывало так, что мне казалось, ноги мои не касаются земли, меня продолжало нести на звуковых волнах.
На последних курсах я стала заниматься у Михал Максимыча в художественной студии.
Рисовали сначала с гипсов – носы и профили с греческих статуй, потом очень нравилось делать быстрые наброски-зарисовки – вставали сами же и позировали, и нужно было набросать мгновенный портрет, интересно было заниматься линогравюрой, вырезать рисунок на линолеуме, а потом печатать. А осенью и весной ездили на этюды всё в то же Подмосковье писать маслом. При всём моём безденежье я купила себе этюдник, кисти и краски.
Нет, надо, чтобы молодость была намного, намного длиннее!
Влюблённостей у меня никаких не было, душа была полна и без них.
Я любила бродить по Москве, и мы много гуляли, смотрели, впитывали её с чтением стихов, с музыкой «в башке». Однажды весенней тёплой ночью прошли почти всё Садовое кольцо. И нам в голову не приходило чего-нибудь бояться.
Институт был девчачий, мальчишек было немного, но почти с каждым из них я дружила на разной почве. Но это уже совсем другая тема.
Как я любила всё это!
И как мне не хотелось уезжать!
И как это всё резко прекратилось, и я оказалась учительницей в далёкой вологодской деревеньке.
Но это уже совсем другая история. И о ней у меня уже написано.
Сегодня Стёпа спросил у меня, как я представляю себе вектор времени?
И я, подумав, ответила, что я стою сбоку, в стороне, и смотрю, как оно протекает мимо меня слева направо. То есть – «созерцаю».
Дневники
21 февраля 2010 ПИШЕТ DITYASEVERA
Солнце,
