них начинает поцелуй, но, откровенно говоря, это не имеет никакого значения. Он целует ее, и она целует его, и когда его язык обводит линию ее губ, она открывается ему, углубляя поцелуй. Но этого ей мало. Даже когда пальцы Дафны запутываются в его длинных темных волосах, даже когда он издает низкий стон, который она ощущает в собственном горле, этого все еще мало.
Дафна прижимается к нему еще сильнее и чувствует, как его пальцы сминают юбку ее платья.
Вдруг раздается стук в дверь. Он рассеивает туман в сознании Дафны, и она заставляет себя отстраниться. Она чувствует себя так, словно только что вернулась с часовой прогулки верхом. Байр, похоже, тоже запыхался, а его серебристые глаза – темнее, чем обычно, – пристально смотрят на нее.
Не говоря ни слова, она протягивает руку, чтобы пригладить его волосы, растрепавшиеся под ее пальцами, и он наклоняется навстречу ее прикосновению.
Снова раздается стук, и Дафна опускает руку, заставляя себя встать с его колен и вернуться на свое место. Байр неохотно отпускает ее из объятий.
– Войдите, – зовет Дафна, в равной степени удивленная и довольная тем, каким спокойным был ее голос.
Дверь открывается, и один из стражников просовывает внутрь голову. Обыскав глазами комнату, он останавливает взгляд на Дафне и Байре.
– Прошу прощения, что прерываю, Ваши Высочества, но лорд Панлингтон послал гонца за принцем Байром.
Байр отпускает проклятие и поднимается на ноги.
– Я должен был встретиться с ним, чтобы прокатиться в город, – говорит он. – Прости, Дафна, но я должен идти.
Лорд Панлингтон – отец Клионы и глава фривийских повстанцев – ближайший друг и злейший враг короля Варфоломея. Его имя возвращает Дафну в реальность – она вспоминает о том, кому Байр на самом деле предан. В конце концов, собственному отцу он предпочел лорда Панлингтона и мятеж. У нее нет иллюзий, что когда-нибудь он примет ее сторону. Но она напоминает себе, что это к лучшему.
– Все в порядке, – говорит Дафна, заставляя себя улыбнуться. – Я все равно должна написать письмо матери.
Она смотрит, как меняется его взгляд, чувствует, как между ними снова разверзается широкая пропасть.
– Тогда с твоего позволения я пойду, – говорит он, отвешивая чопорный поклон. Не сказав больше ни слова, он выходит, плотно закрыв за собой дверь.
Виоли
Когда первые лучи солнца освещают горные пики, Виоли и Леопольд покидают гостиницу «Этельдейс Инн». Уже к полудню Виоли начинает не хватать Эмброуза – хотя бы по той причине, что он мог с легкостью заполнить то молчание, что нависает над Виоли и Леопольдом, когда они одни.
Сначала она думала, что всему виной разница в положении: она была служанкой, а он – королем, хоть и в изгнании. Едва ли он когда-нибудь разговаривал со слугами больше необходимого. Но в гостинице ему и самому пришлось прислуживать, и хотя хозяйка была ниже его по статусу,
