Разум слов. Владимир Гандельсман

      Как, единственная,

      я тебя избывал,

      жизнь истинная,

      от себя избавлял,

      чтобы и ты не особенно

      привыкла ко мне.

      Не просил согбенно,

      себя не помня:

      будь со мной. Дремля,

      спал. Или шёл, идя.

      Поезд в землю

      с земляного покрытья

      уносил. Вот место

      земли и неба,

      где ты всегда есть то,

      что не может не быть,

      ты внезапный стог

      света, ты моя —

      прошив тьмы сгусток —

      жизнь истинная.

      Гольдберг, Гольдберг,

      гололёд

      в Ленинграде, колкий – сколь бег

      на коньках хорош! народ —

      лю-ли, лю-ли, ла-ли, ла-ли —

      валит, колкий снег, вперёд.

      Гольдберг мимо инженерит

      всех решёток, марш побед,

      пара пяток, двери пара,

      фары, фонари, нефрит

      улиц хвойного базара,

      парапет.

      Блеск витрины, коньяки леском

      и ликёры, зырк, и сверк, и зырк,

      апельсины в Елисеевском

      покупает Гольдберг, Гольдберг —

      будет жизни цирк

      вскачь и впрок.

      К животу он прижимает куль

      и летит, дугою выгнув нос,

      а двуколка скул,

      а на повороте вынос,

      Гольдберг, коверкот, каракуль,

      коверкот, каракуль, драп.

      Сколько кувырков и сколько

      жизни тем, кому легка.

      Пусть в прихожей Гольдберг – колкий

      тает снег – споткнётся-ка:

      катятся цитрусовые из кулька,

      Гольдберг смеётся, смерть далека.

      Лимана срезанный лимон.

      Зеленоватый блеск.

      На грязях.

      Евпаторийское (евреи, парит, сонно).

      Всем животом налёг на берег, вес к

      песку и с лёгкою ленцой во фразах.

      (А Фрида, Гольдберг,

      Фрида в тех тенях, —

      за ставнями твоя сестра с кухаркой.

      Час, каплющий с часов настенных,

      как масло, медленный и жаркий.

      Чад, шкварки.)

      Вдруг запоёт из Кальмана – платочек

      в четыре узелка на голове —

      «Частица чёрта в нас»,

      примет проточных

      мир, ящерица – чуть левей

      фотомгновения – зажглась.

      Пульсирующая на виске

      извилистою жилкой мира —

      вот, Гольдберг, вот —

      на камне ящерица, высверк, брень пунктира.

      Встал и спугнул, в полупеске

      полуживот.

      (А Любка,

Скачать книгу