удивленно отвечал Жорик.
– А пластилин дома есть? – не унималась я и представляла, как он тоскливо смотрит в окно…
– Да. Разные цвета, тут нет таких! Я принесу тебе.
– Хорошо. Но тогда зачем тебя водят к какой-то незнакомой женщине?
– Она мамина знакомая и учит меня лепить.
– Ну все же умеют лепить!
–Вот смотри, это она она научила меня правильно лепить.
Медведь, которого Жорик слепил при мне, был очень красив. Но мысли о той женщине, что учит Жорика лепить долго волновали меня. Я расспрашивала его о ней, поскольку сама опасалась чужих и малознакомых женщин, ведь я не знала, чего от них ожидать…
Надежда.
Часто мама забирала меня из садика и приводила к себе на работу, что я обожала! От турникета на проходной и от просторной бетонной площадки, на краю которой располагалась настоящая грузовая машина на постаменте, я была без ума. Каждый раз я спрашивала маму и остальных взрослых: «Зачем там этот старый грузовик?». Все отвечали по-разному, и я так и не поняла цель того памятника… Все что мне оставалось – наслаждаться впечатляющим видом, какой имели и военные истребители у спортивного клуба “Подвиг” на берегу Магаданки.
Стены маминой работы были увешаны серыми железными шкафчиками похожими на нашу настенную аптечку. На дверках этих шкафчиков были окошки, а внутри —большие разноцветные кнопки, некоторые из которых мне разрешали нажимать. Множество черных проводов разной толщины змеями извивались по потолку и стенам. На столе электрический чайник и железные подстаканники. Над столом большой плакат с четырьмя мужскими лицами.
Один из мужчин на плакате с длинными волосами в круглых очках острым носом и тонкими губами. Никогда раньше я не видела мужчин с длинными волосами, поэтому бежала к тому календарю с порога. Одна из маминых коллег угощала меня вкусным чаем с булочками или бутербродами и помогала прочесть надпись на плакате “The Beatles”. Букву “B” я знала – в садике мы учили стихотворение на английском про баттерфляй.
Та женщина встречала меня сдержанной улыбкой вопросами про детский сад, часто что-то вязала спицами, как мама. Иногда она резко вставала открывала железную дверку и сосредоточено нажимала какие-то кнопки. Она громко говорила по зеленому телефону, с крутящимся диском, как у нас дома, и делала записи в большой специальный журнал.
Одна из дверей на маминой работе вела в огромный гараж с высоченным потолком и ямами в полу, куда спускались мужчины, чтобы полюбоваться своими гигантскими машинами снизу и постучать по ним инструментами. В гараже пахло машинным маслом, и я мечтала побегать между глубоких ровных ям. Но мама всегда крепко держала меня за руку и лишь несколько раз подводила поближе к ямам. Мама обещала, что разрешит и побегать между ям, и спуститься в них по интересным ступенькам, когда мне исполнится семь лет.
Единственная причина по которой я не
