в раскопках, ведущихся на территории Владычного двора Новгородского кремля.
Конечно же Нарымов приложил к этому руку. Будучи замом директора Института археологии по науке, он в хорошем смысле злоупотребил своим служебным положением. Никакого противодействия со стороны университетского начальства его инициатива не встретила, потому как к концу третьего курса уже было ясно, что Лена уверенно идёт на красный диплом, так почему бы не пойти навстречу отличнице. Опять же, не ради гулянки ей досрочка понадобилась, а приобретение практических навыков ещё никому не мешало. Добро было дано, и процесс пошёл – с подачи Виктора Валерьевича Нарымова студентка Иволгина в качестве волонтёра успела до окончания университета поучаствовать в изысканиях на нескольких серьёзных археологических объектах. Список получился внушительный: уже упомянутая Владычная палата Новгородского кремля; неолитический комплекс Нижнего Приамурья; памятник бронзового века Тыткескень VI в Горном Алтае.
Вполне закономерно, что по окончании МГУ – понюхав, что называется, пороху и на собственной шкуре испытав, какова она есть истинная археология, – девушка поступила в аспирантуру ИА РАН. Тот факт, что научным руководителем её диссертации на соискание учёной степени кандидата наук стал Нарымов, особо никого не удивил, хотя, и породил неизбежные пересуды. Ситуация, когда зрелый учёный берет под опеку юное создание, годящееся ему в дочери, – всегда повод для ухмылочек и многозначительного перемигивания за спиной. Однако Виктор Валерьевич вовсе не мнил себя Пигмалионом, вознамерившимся сотворить очередную Галатею. Да, он постарался обеспечить своей протеже режим наибольшего благоприятствования, но двигало им отнюдь не вожделение. Просто он видел – ну, или очень хотел видеть, – в этой девочке продолжение себя, как учёного… Слова, слова… Как не скажи, раскуешь свалиться в крайность: получится либо высокопарно, либо пошло.
Впрочем, и пересуды, и аспирантура остались позади. Защита прошла на ура. Новоиспечённого кандидата наук ждала должность м.н.с. Института археологии. А дальше, как говорится, «quaerite et invenietis»*! Однако, всё пошло наперекосяк. Вместо того, чтобы написать заявление с просьбой о приеме на работу в институт, Иволгина даже не в личной беседе, а по телефону «обрадовала» своего наставника, сообщив, что ей предложили место в РГВА** и она дала согласие. Не промолвив ни слова, Виктор Валерьевич положил трубку.
Тогда, оскорблённый в лучших чувствах, он расценил её поступок как предательство. Двигал им, разумеется, примитивный эгоизм. Рассудок затмила горечь обманутых ожиданий. Ну как же – себя, своих напрасно потраченных сил и времени пожалел. Он-то надеялся, что Лена станет его… преемницей, если конечно такое определение вообще применимо к научной деятельности, и, конечно же, был уязвлён, как бывает уязвлён родитель, многие годы пестовавший своё чадо, и вдруг обнаруживший, что повзрослевший ребёнок проявил вдруг своеволие.
С
