пришёл за твоим коллегой… Точнее, за его детьми, – выждав паузу, продолжала фигурка, – но не могу забрать их сам. Ты поможешь мне?
Егор Сергеевич задрожал всем телом, сердце готовилось выскочить из груди, ледяные руки начали трястись, а ноги предательски подкашиваться.
– По-мо-жешь! – вкрадчиво и уверенно произнёс шёпот, а фигурка продолжила удерживать взгляд Егора Сергеевича, выжигая ему глаза своими красными горящими угольками, – я скоро вернусь. Иди спать, у тебя утром смена.
Напряжённый до боли кулак Егора Сергеевича наконец-то расслабился и отпустил шторку. Она вернулась на своё место, отгородив его от фигурки и её гипнотического взгляда. Егор Сергеевич стоял ледяным столбом на кухне, ожидая, когда сердце перестанет бешено колотиться. Глаза щипало и кололо, но слёзы больше не текли. Скоро в кухне стало теплее, облака пара больше не вырывались изо рта. Егор Сергеевич посмотрел на осколки стакана и мокрое пятно воды и пошёл спать.
***
Володька наблюдал за дедом. Он первым заметил грязь на ботинках старика. Мальчика это очень напрягло. Вечером ботинки были абсолютно чистыми, Володька хорошо это помнил. Ботинки стояли нетронутыми с того дня, как дед вернулся. А утром на них была засохшая корка грязи. Дед куда-то ходил, пока все спали.
Родители никак не отреагировали на замечание о грязных ботинках. Вся ситуация казалась им абсурдной, немыслимой. И грязь на ботинках – последнее что волновало этих взрослых людей. Куда больше им доставлял проблем восставший покойник, спокойно расхаживающий по квартире.
А грязь… Грязь могла остаться на ботинках с самого первого дня. Просто Володька её не замечал, пребывая в состоянии шока.
***
Егор Сергеевич Чайкин продолжал жить своей прежней жизнью. И хотя утром он действительно обнаружил осколки стакана на полу кухни и боязливо, буквально на секундочку, отогнул шторку окна и выглянул в него, никого и ничего подозрительного не увидев, он списал это на обычное переутомление, присущее врачам.
Ещё несколько ночей он не мог сомкнуть дома глаз, мучаясь бессонницей. Зато прекрасно спал в больнице во время своей смены, когда не поступали срочно оперируемые пациенты.
Одним рабочим утром он расчёсывался перед крохотным зеркалом своего кабинета, как вдруг замутнёнными от усталости глазами увидел кого-то за плечом. Тело мгновенно покрылось мурашками, расчёска выпала из руки, грудь как будто придавили булыжником. Мозг подсказал, что это всего лишь родственник одного из пациентов зашёл поблагодарить Чайкина за успешно проведённую операцию. Егор Сергеевич облегчённо выдохнул и развернулся на пятках, приготовив свою фирменную улыбку. Однако в кабинете было пусто! Никто не стоял возле двери, неловко теребя в руках конверт с бумажной хрустящей благодарностью. Недоуменно хмыкнув, Чайкин поднял расчёску и снова повернулся к зеркалу.
На этот раз фигура в зеркале стояла ближе, она
