кто оттуда, умеют это делать, – хмыкнула фигурка, – я и мысли твои читаю.
– Откуда оттуда? – спросил Чайкин, не узнавая свой изменившийся от страха голос.
– Я пришёл за детьми твоего коллеги, – проигнорировав вопрос, раздался голос в голове, – вы учились вместе. Тебе будет легко достать его детей. Никаких сложностей. Ты всё о них знаешь. Ты достанешь их для меня! У тебя нет другого выхода.
– Зачем? Почему? – хрипло спросил Егор Сергеевич.
– Потому что ты мне понравился, хирург! – раздалось в голове, и фигурка исчезла.
Егор Сергеевич согнулся пополам, пытаясь отдышаться, как после длинной пробежки. Резко потеплевший воздух со свистом наполнял его лёгкие, тело било крупной дрожью, с висков на пол капал ледяной пот ужаса, глаза резало болью.
***
– Мааам? – спросил Володька, услышав, как открылась и закрылась входная дверь.
– Это я, – откликнулся дедушка.
Володьке стало не по себе. Дедушка прожил с ними почти два месяца, но мальчику всё ещё было страшно оставаться с ним в квартире, когда родителей не было.
– Куда ты ходил? – спросил Володька.
– Прогуляться, – ответил дед, – чайник горячий?
– Горячий, –промямлил Володька, – да я не про сейчас спрашиваю, а про ночь.
– Какую ночь? – переспросил дед, залезая в шкаф за кружкой.
– Нууу, в самом начале, когда ты вернулся… – сглотнул Володька.
– Вернулся? – переспросил дед, резко повернувшись к внуку.
– Ну да, – неуверенно ответил Володька, – ты куда-то ночью ходил. Я видел грязь на ботинках утром.
– Не помню, – сказал дед, наливая чай, – я обычно днём хожу прогуляться. Скучно дома торчать.
– Ну это было сразу после возвращения…
– Возвращения? – переспросил дед, колким взглядом уставившись в глаза внуку.
– Ну да, – мямлил Володька испуганно, – вечером ботинки были чистые, а утром покрылись грязью. Ты куда-то ходил ночью?
– Ты что следишь за мной? – спросил дед с улыбкой.
– Эм… Нет… Просто… – запинался Артём, не зная, что придумать, – просто опасно пожилому человеку бродить по ночам, – выкрутился он.
– Понятно, – только и ответил дед, отхлебнув чая.
И тут напряжение последних недель вылилось наружу, хотя мальчик так долго сдерживался.
– Зачем ты вернулся? – не спросил, а проорал он, – ты ведь умер!
Дед поставил кружку с чаем на стол и ясными голубыми глазами уставился на Володьку. Мальчику стало не по себе, но он выдержал пристальный взгляд, хотя предательские слёзы готовились выползти из глаз, а внутренности сковало обручем страха.
– Что ты знаешь о пороках? – устало спросил дед.
– Ну… Я… – запинался Володька, – это типа не убей, не укради?
– Нет, это заповеди, –
