он прошёл мимо кабинета в торец небольшого коридора. Нашёл в кладовке среднее ведро и, мысленно похвалив домработницу, поддерживающую везде порой чересчур дотошный порядок, как в случае с расставленными строго по размеру хозяйственными принадлежностями, направился к Дуге.
Андрей заметил, насколько нервно дёрнулся парень, когда щёлкнул замок. Не рискнув занять удобное кресло, Дуга кособоко сидел на стуле у стола и действительно что-то черкал на разложенных перед ним листах. Его левая щека наливалась лилово-бордовым синяком, нос слегка припух. Ставший давно привычным апломб Дуги, который он перестал скрывать и перед Славеном, сменился на испуганное выражение глаз Серёжки, взывающего к Андрею.
Не пробрало, как часто срабатывало по отношению к сыну Ивана Николаевича. Андрей демонстративно приподнял ведро и поставил его у стены.
– Вздумаешь мелочно нагадить в цветок или карандашницу, ведро для тебя превратится в утку. На столе есть вода. Окна открываются. Мы оба помним, что этаж первый, как и то, что все системы внутреннего и внешнего наблюдения я всегда опробую на собственном доме.
Дуга неотрывно смотрел на Андрея, не пытаясь вставить ни единого слова. Он уже видел его таким раньше, но никогда не думал, что сам окажется по другую сторону, которую обычно брезгливо презирал, поскольку поблажек оказавшимся там ждать не приходилось. Славен предупреждал один раз, без повторений. Далее непонятливых просто настигали последствия. Дуга возомнил, что Серёжке подобное не грозит, в чём очень сильно просчитался. Вернее, зарвался. Потому и помалкивал. Пусть особое к себе расположение не восстановить в одночасье, но вполне возможно хотя бы не усугубить ситуацию ещё больше.
Андрей перевёл взгляд на исписанную страницу.
– Я ещё не закончил, – проговорил Дуга, сжимая ручку.
– Здесь обычно хорошо думается. Воспользуйся этим… – Андрей развернулся к выходу. – Серёжа, – всё-таки добавил он и снова закрыл дверь на замок.
Даже в юности Андрей не был склонен долго и непродуктивно рефлексировать, а тем более проводить археологические раскопки в самом себе, заравнивать их и ворошить заново с мыслью, что куда-то не добрался изначально. Если он ошибался, то предпочитал не юлить. Признавал ошибку, исправлял, если получалось, и делал выводы на будущее. Если обещал что-то, то держал слово. Он действительно считал, что его за язык никто не тянул, и иного варианта далее не предполагалось: только выполнять. Твой выбор означает твою ответственность. Андрей не выдумывал причины, что сделал не так, где проглядел или с чем не справился. Он их искал, находил, выяснял и учитывал. По тому же принципу вступал и поддерживал отношения, будь то деловое партнёрство, дружба или личное. Партнёр вполне мог подвести, друг струсить, а женщина изменить, но это оставалось на их совести, при отсутствии которой люди как раз и начинают рьяно навешивать свои слабости и малодушие на других.
Чем сейчас и занимался Дуга, включая «мальчика Серёжку». Серёжку, который же
