для него. Складывай свой трофей. Портал готов, пора идти.
Кентавр протянул юноше небольшой холщовый мешок.
Агенор хотел поспорить и сказать, что он и так довезёт лисёнка, но щенок как раз извернулся и всё-таки укусил его.
– Паршшшивец, – юноша зашипел и бесцеремонно засунул извивающегося зверька в мешок и затянул шнурок. Стоило признать, что иногда Ксанф был прав. И им действительно было пора возвращаться.
***
Если бы сказки были правдивы, и к Нору пришёл добрый дракон с предложением исполнить любое его желание, он не сомневался бы ни минуты. Нор бы никогда не отправился на ту охоту. Он бы и близко не подошёл к Пустоши.
С тех пор, как заболела мать – с тех пор как он понял, кто виноват в смерти брата и что будет со всей его семьёй из-за него – Нор помнил постоянно о том дне, когда ему было двенадцать. Как он гордился собой! Лучше бы его сожрали твари до того, как он успел занести копьё.
Ему казалось, что если он утонет в чувстве вины, начнёт по-настоящему ненавидеть себя, проклянёт себя как убийцу, может быть, он хоть немного искупит то, что он сделал. Он мог бы даже убить себя, если бы знал наверняка, что это поможет.
Ощутив тяжёлый взгляд, Нор обернулся так внезапно, что Энни вздрогнула и зажала рот ладонью, чтобы не закричать. От этого жеста свободный манжет одного рукава скатился и обнажил тонкое, словно кукольное запястье с синяками зеленовато-коричневого цвета, местами ещё остававшиеся фиолетовыми.
Энни смотрела на Нора глазами, полными ужаса и понимания.
– Мысли ты тоже читаешь? – мрачно спросил он и отвернулся.
Энни так и осталась стоять, не зная, что ей делать: бежать ли со всех ног или сказать то, зачем пришла.
– Нет, – наконец, выдавила из себя она.
Нор едва заметно выдохнул.
– Подслушивать нехорошо, тебя мама не учила? – чуть дружелюбнее сказал он.
– Отчим убил мою мать по-пьяни, а потом очень искренне каялся на суде, – произнесла она и тут же пожалела о сказанном.
Нор прекрасно понял, что она имела ввиду, и постарался собраться. Подумал, как сложно говорить с эмпатом – слова для неё не имели значения. Его эмоциональный ответ – досада и раздражение – говорили не в его пользу.
– Я не убивал человека, иначе ментал на собеседовании меня бы не пропустил, – сказал он, но по её глазам понял, что даже искренность и разумность этих слов не убедят её. Демоны знают, что она про него себе надумала.
Тут он сделал решающую вещь, которая окончательно утвердила Энни против него, и в то же время совершенно естественную для себя. Нор разозлился. Его гнев Энни ощутила как острую боль, от которой пелена застилает глаза. Поскольку скрывать чувства под маской вежливости не было смысла, парень добавил ещё и на словах:
– Не надо лезть ко мне в душу! Что, хочется всё про всех знать?
Губы Энни дрогнули. Голос прозвучал на грани слышимости:
– Я не управляю своим даром, он просто есть. А ты слишком
