пожизненная медицинская страховка, которая распространится и на твоих детей. Создан образовательный фонд для твоих детей и внуков. Также тебе будет предложена работа на телевидении. Не отказывайся. Я видел твою актерскую дипломную работу – из тебя выйдет отличная ведущая.
Я верю в тебя, мой цветочек.
Все остальное тебе сообщат.
Твой любящий дедушка».
Вот это дед!
Вот это он прикололся, так прикололся…
– А что, – спрашиваю, – большое наследство-то?
Фью-ю-ю-ють…
Интересно, а куда остальное?
Александра рыдает.
– А что такое натворили твои родители?
Поток отборной брани вперемешку с детскими обидами, претензиями и настоящими, в общем-то, горестями брошенного ребенка…
– Послушай, детка, а тут еще вот подчеркнут абзац, может, это тоже важно? – Показываю ей текст, но она, оказывается, почти не читает на русском, и мне приходится перевести: «…теперь уже мне некогда злиться, но тогда, тогда, повторяю, я буквально грыз по ночам мою подушку и рвал одеяло от бешенства. О, как я мечтал тогда, как желал, как нарочно желал, чтобы меня, восемнадцатилетнего, едва одетого, едва прикрытого, выгнали вдруг на улицу и оставили совершенно одного, без квартиры, без работы, без куска хлеба, без родственников, без единого знакомого человека в огромнейшем городе, голодного, прибитого (тем лучше!), но здорового, и тут-то бы я показал…»
– Что это, что это означает? – спрашивает она.
И я говорю, как понимаю:
– Дед твой так налажал с воспитанием твоего отца, что очень сожалеет, что не выставил его из дома в восемнадцать лет на свои хлеба. И теперь, детка, дабы ты не стала такой же, видимо, идиоткой, он лишает тебя наследства.
Александра завывает с новой силой, и я продираюсь сквозь ее плач… но!
– Ты послушай! Ты будешь жить в шикарном доме со слугами, лечиться у лучших врачей, и твои потомки, вплоть до второго колена, смогут получить самое крутое образование…
– Потомки? – спросила она, всхлипывая.
– А еще тебя ждет работа на телевидении! Детка, да ты сорвала джекпот – ты будешь здорова, знаменита, выйдешь замуж по любви за того, кто полюбит тебя, а не твои деньги, и твои дети будут умными людьми! Давай собирайся домой, приводи себя в порядок – я буду смотреть тебя в телевизоре.
– А можно я заберу письмо?
– Конечно. Как?
– Выйдите, пожалуйста, вместе с ним на крышу минут через пять – десять, парень подойдет заберет.
– Извини, а как он окажется у меня на крыше?
– Так он снимает комнату у Пьетро.
– Пьетро? Еще и Пьетро! Вот всегда знал, что ему нельзя доверять!
– Нет! Пьетро вообще ни при чем. Мы просто ждали, когда появится книга, чтоб сразу забрать. Мы думали, там завещание, а срок уже почти совсем истек. Извините.
Скальпелем я тихонько вырезал листок, спустился
