слишком большим, чтобы поместиться в кармане. И если бы он был за поясом, его было бы видно.
– А лодыжки?
– Вы хотите спросить, не заткнул ли он револьвер в носок? Нет. Опять же, тогда я бы его заметила. Мой муж был одет в тонкий костюм из льна, так что очертания револьвера на любой из частей его тела были бы очевидны.
– Тогда вы сами, миссис Дин? Вы были вооружены?
– Нет. Не была. Я ненавижу оружие всеми фибрами души. Меня всегда раздражало, что Доминик считал необходимым держать револьвер в доме.
– При вас была сумочка, верно?
– Да, но в ней не было оружия. Я бы никогда не покинула дом с револьвером в сумочке.
– Понял. Может быть, вам стоит рассказать мне что-нибудь о самом револьвере? Что вынудило вашего мужа купить его?
Карла вздохнула.
– Он был не в себе после инцидента в банке. Он стал… другим. Боялся даже собственной тени. В его голове возникла дурная уверенность, будто револьвер защитит его.
– Но вы не были с этим согласны.
– Нет, очевидно же, что заряженный револьвер в столе управляющего банком – это несчастный случай с часовым механизмом.
– Так револьвер был всё время заряжен?
– Понятия не имею.
– Вы когда-нибудь видели, как ваш муж его заряжал?
– Никогда.
– Значит, вы ни разу не испытывали побуждения воспользоваться этим оружием? Или хотя бы взглянуть на него?
Она пожала плечами:
– С какой стати мне заниматься подобным? Револьвер всегда был в кабинете Доминика. Как и пули. И у меня никогда не было причин туда заходить. Мне это попросту неинтересно.
– Ясно. – Иббс набросал несколько новых заметок, прежде чем вновь взглянуть на заключённую. – Значит, ни вы, ни ваш муж не были вооружены той ночью. Тогда откуда взялся револьвер?
Это был ключевой вопрос. Вопрос, на который предстояло ответить как стороне защиты, так и стороне обвинения.
– Не знаю, – ответила Карла Дин. – Я услышала грохот, с которым револьвер упал на пол, и в следующий миг он вдруг оказался в моей руке.
– Давайте рассматривать случившееся в хронологическом порядке. В котором часу вы отправились на колесо обозрения?
– Должно быть, около девяти, но я не уверена.
– А чья это была идея?
– Доминика. Он всегда любил подобные аттракционы.
– Вы были против?
– Нет. Я поддерживала большинство его затей.
– Но не стрельбу, – заметил Иббс, не поднимая взгляда. – Он говорил с вами о чём-нибудь? Мне нужно как можно больше подробностей.
– Мы обсуждали только бытовые вопросы, о которых обычно говорят семейные пары. Спорили о деньгах. Строили различные планы. Я, признаюсь, не помню деталей. Это была рассеянная беседа о разной ерунде. Я ведь понятия не имела, что в последний раз разговариваю с мужем.
– У
