на недельку-другую, оставляет нам львиную долю своей зарплаты и уезжает обратно. Сегодня тридцатый день его отсутствия.
Пока жду работников клининговой компании, я поднимаюсь в свою комнату за медицинской энциклопедией. В гостиной удобнее всего читать: принимаешь любимую позу на мягком диване и читаешь, время от времени поглядывая в сторону двери, в которую вот-вот постучатся.
На самом деле, я прочла эту книгу от корки до корки, но люблю перечитывать, пока не появятся деньги на новую. В шесть лет из этой энциклопедии я узнала, что сон – это так же важно, как и еда. Если без еды мы можем прожить около месяца, то без сна не более семи или восьми суток. Узнав такую суровую правду, я всегда старалась ложиться вовремя и не пренебрегать временем, отведённым на отдых. Лишь иногда хотелось нарушить это правило, забыть обо всех опасностях и делать все, чего душа пожелает.
Но ночью даже звук шагов слышится по-другому. Каждый шаг отдавался бы тяжёлым стуком, словно нога вот-вот провалится в пустоту между досками, которая, наверняка, кишит пауками и мертвыми коконами насекомых, что стали их жертвами.
Каждый спуск и подъём по лестнице напоминает мне тяжёлое дыхание отца, когда тот взбирался на второй этаж, преодолевая воздействие неизвестной болезни на его организм. Слишком громко. Раньше никто не шумел в этом доме поздно ночью. Казалось, словно жизнь покидает эти стены и возвращается лишь к утру. Хотелось выскочить из комнаты, забежать на кухню и, включив свет, пожевать немного сладостей, спрятанных на верхней полке шкафа так, чтобы муравьи, совершающие частые нападки на наше имущество, возвращались в свои укрытия ни с чем (мама обычно кладёт их в жестяную банку с плотно прилегающей крышкой). И я была тем самым муравьём, которого не пугали никакие высокие шкафы.
Но в нашем доме подобное было под запретом. Отец не разрешал будить нас до девяти утра летом, а ночью каждый шорох мог стать поводом для скандала ранним утром, что делало его достаточно тревожным и давящим. Обычно скандал устраивал кто-то из родителей, чей чуткий сон был потревожен, а может даже прерван на всю оставшуюся ночь.
После десяти подъезжает машина клининговой компании. Выполнив свою задачу инструктора, я загораюсь идеей приготовить кексы. В процессе обнаруживаю, что крем закончился и придётся пустить в ход изюм. Всем этим закупается Дженис – она любит готовить выпечки по рецепту из журналов в надежде попасть на кулинарный конкурс штата, а пока довольствуется первым местом на ежегодных Уестфордских ярмарках.
К тому времени, как я достаю кексы из духовки, работники клининговой компании заканчивают уборку и вместе со своим оборудованием спешат покинуть дом. Пять центов и пара кексов – всё, что могу предложить им в качестве чаевых. Так как мой десерт лишился единственного украшательства, осыпаю его сахарной пудрой. По лестнице я поднимаюсь с тяжелым сердцем. Мама напоминает магнит, который разворачивается к тебе идентичным твоему полюсом, когда пытаешься
