ветхие строения не нужны. Участки заросли конским щавелем, люпином, одуванчиками.
Здесь очень интересно гулять, рассматривая картины ушедшего советского прошлого. Так я наткнулась на дачу с сердечком. Да-да, именно с сердечком. Не с петушком на крыше, не с флюгером, а с сердечком. Еще больше я была удивлена, когда увидела на пороге дома того самого мужчину, который стоял на платформе.
Через несколько дней я узнала его историю.
Три года назад у него умерла жена от рака. Он долго боролся за ее жизнь. Соседи говорят, что она была очень приятная женщина. Когда она была уже совсем слабая, он на руках выносил ее на веранду, закутывал в плед. И перед ней на столе всегда стояли свежесрезанные цветы.
На память о ней он и вырезал деревянное сердечко, прикрепил его вместо флюгера на крышу дома. Он по-прежнему следит за участком. На столе, как и раньше, всегда стоит свежий букет. На кресло небрежно брошен плед…
Только не спрашивайте хозяина ни о чем. Он не ответит.
Да вам и не захочется спрашивать, потому что и так все понятно.
Здесь живет одиночество.
И любовь.
Старые танцевальные туфли
Они выпали случайно, когда женщина решила прибраться на антресолях. Скоро Новый год, захотелось навести порядок. Разобрать ненужный накопившийся хлам, постирать шторы и занавески, хотя бы внешне навести глянец и чистоту.
Она никого не ждет в гости. Есть маленькая надежда, что заглянет на минутку внучка или приедет старая подружка. Хотя вряд ли. Первая очень занята, а второй уже тяжело ехать с одного конца города на другой. Проще позвонить. Хотя и перезваниваться они стали реже. О чем говорить? Перемывать кости родным и знакомым она не любит, жаловаться на жизнь – тем более. Так и сидят каждая в своей норе. Если честно, то она и стол на Новый год давно не накрывает. Сделает пару бутербродов, поставит мандарины и бутылку шампанского, и все. Чокнется с Путиным ровно в полночь, выпьет свой бокал, и спать. Концерт она тоже давно не смотрит. Что там увидишь? Каждый год одни и те же лица. Лучше утром встать пораньше и прогуляться до ближайшего круглосуточного супермаркета. Никого в это раннее время там нет. Можно просто погулять между рядами, рассмотреть то, что понравилось. Просто поболтать с сонными кассиршами, которые давно к ней привыкли.
И вот в руках у нее старые танцевальные туфли. Она, если что, очень долго танцевала в народном ансамбле. Продержалась почти до сорока пяти лет. Стройная была, шустрая, думала, что никогда ее старость не возьмет. Взяла. Уставать стала, да и молодежь пришла, стали странно как-то на нее смотреть. Руководитель была бы не против, если бы она еще пару лет потанцевала, но она решила уйти. Сколько можно девочку изображать? Вот тогда и забросила она подальше свои танцевальные туфли. Эти были самые удобные. Ей их из Польши когда-то прислали. Это была ее собственность, не ансамбля, потому и забрала их с легкой
