вновь,
Вчерашняя любовь,
Одна, в тишину, сквозь часовую лупу
Станет смотреть на луну большую,
Толочь время в ступу… прошлое щупать…
Увеличит оптики стекло – смолы янтарный глаз,
Завершённого цикла слеза запеклась,
И масляный диск нарезкою фраз, подборкою фаз
Включил адамовы веки…
Ушедшие вехи жизненной реки обратил в стихи,
Пластинка, да в учёт пошли грехи,
Музыкой на игле, по длинной спирали слинки,
Потянут нить ноты… длиною в трудодень,
Промозгнет разом всё… отступит напрочь лень,
Едва держась,
Закутавшись в демисезонное пальто,
Захлопнув полы, словно дверь,
На два замка, на два Барто,
Дрожала, убегая ночи тень,
К концу приблизил циферблата стрелки день,
Секундомер отсчитывал минуты,
Собака чёрная Малюты устала ждать
И то и дело, лишь дверь распахивалась смело,
С двух лап на всю опору привставать.
Видения, фантомы, растушёвка, наброски…
Летели эхом отголоски от цокота подкованной кобылки,
Неслись по мостовой копыта,
Дорога каменка разбита,
У лошади дрожат поджилки,
Сквозь шкуру проложив прожилки, напряжены,
Росток несет хомут,
Обтачка – шильдик,
В вороте – петлица…
Суметь за крюк не зацепиться —
Задача мастера, уловка мастерицы…
Пока ещё несут свой груз подбитые копытца,
Свеча горит, мигая в фонаре, и жизнь коптится…
Качает рессора «лебединую шею»,
Как бровь над зрачком колеса,
Очерченная полоса подведена сурьмой,
Выгнувшись дугой, нависла, крылом прикрыла глаз,
Подмигивая, старый тарантас
В марево ночи
Волной плескает тёмный омут чёрной свечи,
Топи – да не тонут, ахая, стонут,
Взбаламутили омут, панически страшны,
Поднятые Балдой со дна хвосты…
Намотанные силой на кулак,
Метнулись хаотично батогами,
Свистят и, воздух рассекая, бьют,
Так сильно, словно меч стальной кувалдою куют,
Аж жуть – гусиным пупырем по коже,
До чёртиков трясёт тремор… и всё же,
Преодолев безумие боязни,
Страх неминуемости казни
Взлетает, вьётся чёртов кнут,
Кровь стынет в жилах, оторопь берёт,
Отчаянно спеша,
Плеть бьёт дрожащий круп безбожно,
И в боли
