родимая земля, мои моря и якоря, мой мир,
Моя власть, забава…
Любовь, предательство,
Моё актёрское дурачество,
Поражение…
СЛАВА!
Вечным огнём воспылавшая лава вулкана
Запеклась в кулон павлиньего глаза,
Птичьим пером лоб мой помазан,
В руках держу жар,
Полыхает пожар!
Кострища, валежник, кресты… развели мосты,
Сожжённые огнём, – мои слова чисты!
Акт 1 Реквием
Самый страшный недуг —
Без друзей, без подруг – хворь души,
Не обессудь,
Раскрыли руки в рёбрах – грудь,
Булатные в сердце вонзились ножи…
Доставать ценный груз, подожди, не спеши,
Лезвий стальных лязг – куражи,
На четыре камеры мотор разложив,
Растиражировал врач сердце мое в тиражи самиздата,
Охраняемая палата, особый вес,
Штамповал чёрный пресс,
Газетной рубрики стресс-полоса
Некрологом узким зависла коса,
Срезал серп волоса у пшеницы,
На соломинах сникшие злака крупицы,
Под флагом пиратским – штамп,
Синим чернилом начернил штам,
Пресс-папье прокатал – промокал,
Палач обвинил, глашатай – объявил нам;
– Чума!
Да здравствует Великая Чума Иерсиния Пестис!
Нестерпимая боль, мысли в ноль,
Так, что хочется наложить… руки,
Разом скрестить на груди муки.
Зажав крест распятия в кулаке,
Скулы свести на венечном замке, сцепить,
На две стороны дуги скрепить… все,
Слышать плач и не завопить в ужасе.
Виртуозно играет смычок на длинной руке – трости,
На скрутке конских волос – пучок запутался в музыке,
Перебирают пальцы грифа стройного позвонки,
Струны трогают щупами,
Приучить к рукам скрипку думают,
Тёмными думами,
Тайно увести пленницу свою, трюмами.
Бесконечной прокруткой льёт плач,
Зацепила иголка спираль Фибоначчи,
Не иначе заело винила пластинку,
И по спирали растянутой слинки,
Медяки собирая в клатч,
Заказную требу играет палач,
С барской руки кидает нищим на глазницы – пятаки…
Закрывает яблоки.
Пошетта, слёз завязав в носовой узелок,
В потаённом кармане припрятав платок,
Присев на градус сорок пять, широты не сумела объять,
Параллельны до поры ей параллельные миры.
От горьких потоков платочек горяч,
Приберёг в свою
