не «За что это нам?», а «За что это мне?»
Мы с Мариано стремились докопаться до сути дела, но, сколько бы мы ни подкупали Флоренсию, она тоже ничего не смогла выяснить. Если мои родители не рассказали отцу Мариано – значит, дело серьезнее, чем мы думали.
Оставалось два выхода: спросить у самих родителей или у самого Эсекьеля.
Я предпочел второй выход.
Нужно было только осуществить задуманное. Я никогда не бывал у Эсекьеля и даже не знал, где он живет. Прошло дня три или четыре, прежде чем я отыскал адрес в маминой записной книжке. И тогда я сел на 60-ый автобус и поехал из Сан-Исидро в Палермо. Дорога заняла у меня сорок минут.
Но она изменила всю мою жизнь.
6
Множество книг посвящено путешествиям – я имею в виду не полеты в космос и не пиратские приключения, а такие путешествия, из которых герой возвращается другим человеком.
Если я когда-нибудь надумаю писать автобиографию (предположим, она кому-то интересна), нужно будет уделить особое внимание этому пути, хотя я даже не помню, в какой день проделал его.
Я тогда впервые соврал родителям. Мариано знал, куда я еду, и вызвался меня прикрыть. Якобы я зайду к нему после тренировки по регби – так у меня на все про все будет чуть больше трех часов.
Должен признаться: у меня ни разу не промелькнула мысль, что Эсекьеля может не оказаться дома. Я еду к нему узнать, почему наша семья несчастна, так что он просто обязан быть на месте. И он был на месте.
Когда Эсекьель открыл, на меня прыгнул огромный пес хаски (потом я понял, что он не такой уж и огромный, просто я никогда не ладил с собаками, а они со мной).
– Я не з-з-знал… что у тебя есть с-с-собака… – заикаясь, выговорил я, пока пес облизывал мне лицо.
– Тут вы квиты, – сказал Эсекьель. – Он тоже не знал, что у меня есть брат. Зайдешь? Или так и будешь стоять в дверях?
Я зашел. Он провел меня в столовую, я сел на стул. Повисло неловкое долгое молчание. Нарушил его Эсекьель:
– Предки знают, что ты здесь?
Я покачал головой.
– Отлично, отлично. Юное поколение быстро учится. В десять лет ушел без спросу – представляю, что ты будешь творить в моем возрасте, – сказал он со смехом.
Я обиделся. Я пришел во всем разобраться, а не чтобы он со мной разбирался. Пришел узнать, что такого сделал этот бессердечный тип, что мама плачет весь день напролет. Я набрался смелости и спросил:
– Давно у тебя эта… ну, собака?
Эсекьель перестал улыбаться. До этого мой приход его забавлял. Он понимал, что я явился не просто так, только не решаюсь перейти к делу. Но про собаку все же рассказал:
– Года полтора назад мы с Николасом ходили в гости к его подруге. Помнишь Николаса? Ну, не суть. В общем, эта подруга разводит хаски. Моего зовут Сача. Он был самый последний в помете и самый маленький. Поэтому его собирались усыпить.
– Серьезно, усыпить? Он же такой красивый!
– Красивый, скажи? – согласился
