но она ответила, как отрезала:
– Молчите уж, батя, я знаю, что вы активно выступали против нашей с Игорем регистрации, но ведь и я не настаивала. Как-нибудь уж сами разберемся, как нам жить.
Вскоре Гарик пригласил Лену покататься на лодке, где все и свершилось. Сопротивление с ее стороны, конечно, было, но вовсе не яростное, а так, для приличия. Он быстро и без труда сломил ее откровенным цинизмом:
– Да брось ты ломаться, как девочка-целочка, вижу же, что хочешь, и я, признаться, давно сгораю от желания, с того самого первого мгновенья, как увидел тебя, так прочь все условности и предадимся жадной любви без остатка, моя дорогая.
Она отдалась ему неистово, самозабвенно. Вероятно, сказалось долгое воздержание, а может, и острота свежих, необычных ощущений. Кстати, впервые именно с развращенным Гариком познала она это головокружительное разнообразие интимных любовных позиций, весьма потрясших ее. Да, в амурных делах он был гораздо опытней ее, хотя по годам был моложе (24 на ту пору было ему и 27 ей). Но Гарик тоже по достоинству оценил ее потенциальные нерастраченные возможности и полушутя-полусерьезно отметил при одной из встреч:
– Из тебя бы вышла великолепная гетера. Все бы мужское население мира, нисколько не сомневаюсь, пало бы к твоим ногам.
– Ну уж это слишком, – поначалу обиделась Лена, – почетное звание мировой шлюшки меня вовсе не прельщает.
А потом, поразмыслив, Драйзерова с ужасом вынуждена была признаться самой себе, что порок ее безумно засасывает, влечет, и она, о, ужас, даже мысленно благодарила гуляку-Гарика, что он разбудил в ней эти наклонности. Мир теперь в ее представленьи не был таким серым и унылым, как ранее – оказывается, он был полон страстей и других будоражащих воображение интересных вещей.
Какое безрассудство, не правда ли, господа. Не в нем ли кроется извечная тайна Женщины, загадка, вряд ли когда-нибудь и кем-нибудь расшифрованная?! Роберт Сильвестр зрил в корень, утверждая: "Женщины никогда не слушаются голоса рассудка. Они слушаются только голоса сердца. Вот почему женщины так редко бывают первоклассными дельцами… Они всегда примешивают ко всему чувства…"
Лена настолько увлеклась и заигралась, что уже была готова оставить на неопределенное время Славика у бабушки с дедушкой. Это бы развязывало ей руки в смысле привнесения определенных перемен в ее жизни. Каких?.. Она, собственно, сама еще точно не могла определиться: то ли они будут кардинальными, вплоть до развода, то ли разовьют приобретенный опыт с Гариком, может, затронут лишь ее скромную трудовую биографию, или захочется чего-нибудь еще…
9.
Руки Лены вновь невольно потянулись к письмам мужа. Вот первое, когда она еще была верна ему. Почему-то там, на его родине, оно показалось ей суховатым, холодным письмом обязательного, но весьма усталого человека и вовсе не голодного до женщин, а тем более до собственной супруги:
"Здравствуйте, мои дорогие!
