устал, служба, – и повернулся спиной. Не потому, чтобы отстала, а чтобы скрыть от нее накатившуюся слезу. Мужчины, господа, плачут редко, но… метко. А она лишь тяжело вздохнула и уснула со своими мыслями, так ни о чем и не догадавшись.
Игорь же не спал еще долго. В памяти всплыла несостоявшаяся его встреча с Леной и ребенком, которых он отправлял на лето к родителям на Украину. Он так соскучился по ним, так ждал их возвращения. К дню приезда сделал генеральную уборку, наведя идеальный марафет в квартире, ставшей за три месяца холостяцкой. Все тряпье перестирал, выгладил. А приобретение цветов стоило ему целой проблемы. Выяснилось, как ни странно, что в этой глуши не то что роскошного букета роз, но и скромного из неполевых ромашек днем с огнем не сыщешь. Аж на командира части вышел, умолял отпустить смотаться за 200 километров, где специально выращивают в теплицах. Командир оказался добрым малым: не только в положение вошел, но и собственный служебный газик предоставил. Такие большие-пребольшие и красивые гладиолусы выбрал, семь штук, чуть ли не четверть месячной зарплаты выложил… Весьма довольный, счастливый мчался родненьких встречать на том же командирском газике на вокзал. Всю ночь прождал… А она, легкомысленная, взяла такси. Оно, между прочим, промчалось навстречу газону. По приезде умилилась, конечно, букету на столе и… бай-бай, уложив и сынишку. Знала ведь, что должен подъехать, встретить, но, будто бы назло, не пожелала ждать.
Когда рано утром неспавший, растерянный Драйзеров-старший появился в своей квартире, где, как ни в чем не бывало, весьма сдержанно поприветствовала его собственная супруга, холодно чмокнув в щечку (мол, прости, что разминулись), он первый раз в их совместной жизни серьезно сдал: повалился на диван и заревел. Громко, навзрыд.
– Папа, что с тобой, почему ты плачешь, мы же здесь, здесь?! – попытался успокоить его Славик, но сам не выдержал и со слезами на глазах выбежал на улицу.
"Неужели в письме была правда?!" – с этим мучившим его вопросом Игорь и заснул под самое утро. Не дававшее покоя письмо Драйзеров получил от родственников, где гостила Лена со Славиком. Ему в деликатной форме давали понять, что Лена связалась с каким-то местным фраером, нередко домой приходила очень поздно и навеселе и что, мол, совершенно не исключена вероятность того, что ему уже наставили рога. Тогда Игорь весьма рассердился на родных, посчитал их болтунами и сплетниками, а письмо в сердцах порвал на мелкие клочки. Уж очень его содержание было несопоставимо с тем, что собственноручно писала Леночка, обращаясь к нему не иначе, как в уменьшительно-ласкательной форме и заверяя в том, что очень тоскует по дому, по нему, родному Игорьку.
7.
Слава вернулся с уроков раньше обычного: заболела учительница, и ребят отпустили. В комнату он вошел тихо, как мышонок, и застал матушку за странным занятием: она сидела к нему спиной на углу жесткого стула и активно производила вращательные тазо-бедренные движения. Ее дыхание
