возле вечного огня лежали кучи цветов, которые надо было вовремя забрать, пока не забрали другие, которые тоже спешили их продать, пока они совсем не завяли. На кладбище лежали и искусственные, которые, хотя и не вяли, но по их замызганному виду было видно, что их использовали десяток раз. И их тоже надо было собрать. В общем, загрузился я так, что охапку цветов еле приволок. Но на этом мои трудовые обязанности не закончились.
– А теперь – на базар, – скомандовала бабка.
Бабка наваливала на меня охапки цветов, так, что я сгибался в три погибели.
Конвоируя меня на базар, она всю дорогу ругалась о том, какая нынешняя молодёжь ленивая и неблагодарная.
– Ни хрена не хотят делать, только на базаре торговать!
О каком базаре она говорила, я не мог понять, ибо на том базаре, куда мы с ней пришли, никакая молодёжь не торговала. На нём торговали такие же бабки, сидевшие, как правило, сразу на двух табуретках, поскольку на одной их задницы никак не умещались.
Среди них я с ужасом заметил работницу из столовки дурдома, которая притащила на продажу всё то, чем должна была кормить больных. Но она, видимо, появлялась в дурдоме лишь, чтобы утащить очередную партию продуктов на базар, поэтому психов в лицо не помнила. Она и начала рабочий день рынка, ехидно заметив соседней бабке, торговавшей мясом:
– Ты уж весь мясокомбинат свой растащила, в магазинах никакого мяса нет.
– Кому мясо нужно – сюда приходят. А твои больные с голоду не подохли? Ты что-нибудь в столовке им оставляешь? – ответствовала торговка – мясокомбинатовская воровка.
– Да какие там больные! Психи! И то, не болеют, а косят! – ответствовала работница столовой дурдома, – Зато другие, – она кивнула в сторону Огромной Бабки, – мусором торгуют.
– Сама ты, мусор, – подхватила эстафету оскорблений Огромная баба, – я подбираю, что другие оставили, так, что в случае чего и привлечь меня не за что. А ты под статьёй ходишь!
– А вот, кстати, и «статья» идет! – заметил кто-то из бабок.
Статья шла по рыночному ряду в форме худенького милиционера с такой же худенькой папочкой, который робко подошёл к работнице дурдома и, вежливо поздоровавшись, завел с ней о чём-то беседу.
И тут Огромная бабка дала мне поручение сходить на другой конец рынка, где торгуют цветами выходцы с Кавказа, и узнать цены, а, когда я вернулся с докладом, то застал ужасную сцену: все бабки дружно набросились на худенького милиционера, ругая его на весь рынок.
– Ты куда смотришь! – кричали они, – на рынке одни воры и спекулянты торгу ют, а ты мер не принимаешь!
– А ну сходи, армян проверь! – скомандовала Огромная бабка, – Спекулируют цветами на глазах у всех, а ты бездельничаешь!
Виновато улыбаясь, милиционер пошёл проверять армян.
– Ходит со всякой чепухой, – продолжали возмущаться милиционером бабки, – «и-тэ-дэ оформляйте». Ещё государству платить, когда рэкетирам платить не хватает!
Рэкетиры,
