как отднажды причудливо выразился Джей: "Всё ещё, по неясным причинам, находилось в точке Лагранжа: то есть всю эту спираль, весь этот Папирус, в социальном смысле, всё ещё не тяготило ни к стяжательству с наращиванием капитала, ни, с другой стороны, к чему-то выражено социалистическому. Не образовывались здесь родоплеменные конструкции и не выстраивались де-юре закрепленные режимы. Это, как какое-то общество без власти, "тело", которое, действительно, залипло, наверное на время, в этой самой точке Лагранжа".
Временами там да сям внутри Папируса возникали лидеры, сшивалась определенная иерархия, но всё это являлось чем-то эпизодическим и хлипким. Джей допускал, что опекунские ходы и схемы ИИ каким-то образом удерживают Папирус в такой, социальной, точке Лагранжа. Но дальше подобного допущения мысль его не уходила – он слабо интересовался всем эим.
Общественные конфликты на Папирусе временами искрились. То и дело вылазили и какие-нибудь девиации. Но за годы и десятилетия вырабатывались и какие-то механизмы профилактики этих всевозможных воронок, из-за которых могли улетучиваться порядок и худобедное людское равновесие.
Конец Главы 4.
Глава 5 Космический корабль Петагма
Час рассеки на сотню тысяч миль,
Свой путь свершай от света к свету в безднах,
Весь неизмерный круг замкнув, не ты ль
Очнешься вновь, живым, в провалах звездных?
Валерий Брюсов
Космос стоял и не двигался. И была неясность: двигается ли космический корабль Петагма. Но Петагма плыла. И космос шевелился. А через иллюминаторы это не всегда было понятно.
Внутри Петагмы роботы выполняли различные задачи. Остальной состав команды (90 человек) находился в гибернации. Гибернация не была постоянной. На этот счёт нормативные перелётные параметры на корабле выглядели следующим образом: пять лет гибернационного сна и два года активности. Активность. Она, после реабилитационного периода, отхода от гибернации, – в основном вся была направления на расширение ЗУНов: знаний, умений, навыков. "Будущим поселенцам надобно быть подкованными во всех отношениях", – частенько звучало от профессорского состава экипажа.
В гибернационный период андроид Игрек постоянно слагал стихи. Робот-поэт, он что-то пытался рифмовать ещё на Земле. Но рифмовалось у него плохо, оттого стихи он слагал в основном белые. Лишь изредка проскальзывала рифма, во многом благодаря чтению всевозможных стихотворений. Читал он на разных языках. В основном на русском, реже на английском, иногда на японском, совсем мало на идише, армянском и немецком. Слагал же свои стихи Игрек только на русском. Этот язык словно обволакивал всю его операционную систему и как будто определял даже её течение, особенности работы, функционирования.
С другими роботами Игрек взаимодействовал редко, преимущественно по трудовым задачам. Иногда
