депривация из-за покинутости. Смартфон его не обнимает, в том числе из-за отсутствие эмпатии и сочувствия, в добавок аутизм и нейробиологические войны похожие на приступы эпилепсии, в остальном он очень счастлив. Время воспринять реальность как отсутствие выбора, и спроецировать эту концепцию на несчастного мальчика, как на самого себя.
Регистрация в системе возможна с 1 года, полагается что в этот момент ребенок уже способен контактировать с электронным устройством. Для таких детей существует коммуникатор в виде дисплея который в свободном для него порядке отображает образы объединяющиеся в концепции.
Сначала ребенок видит буквы, просто как символы, потом эти буквы начинают озвучиваться, выстраиваться в интуитивный ряд, деформироваться в разных шрифтах, а затем они прилипают к визуальным образам и начинают жить в них. Образы оживают в буквах, синтестезируются с чувствами в словах, и наконец создают определения и концепции.
На этом этапе, обычно к трем годам ребенок уже умеет читать, общается с цифровым коммуникатором фиксирующем каждое его слово и начинает в автоматическом режиме подбирать необходимые концепции чтобы к пятилетнему возрасту определить специализацию, а еще через два года достигнуть ее.
Другими словами путь такого ребенка в системе создания из его разума искусственного интеллекта, достигается совершенно иным способом и в несколько раз быстрее. Взрослый отвечает на вопросы системы в течении возможно всей жизни, а ребенок выстраивает свой нейронально-дискурсивный аппарат при воздействии искусственного интеллекта и вместе с ним.
Вовлекаясь в когнитивное конструирование реальности с помощью построения сознания из сети слов с раннего возраста, в значительной степени возрастает возможность самоактуализации и оживления виртуальной личности как бессмертного цифрового аватара в который можно переноситься во сне и даже остаться в нем.
Жертва – это заложник своих родителей, он проживает жизнь размещенную в их фантазии, он находится настолько глубоко внутри себя что это может показаться аутичным, он всегда молчит и только архетипическая матрица может заставить его говорить, поэтому сеансы на которых он бывает собираются все участники.
Я являюсь когнитивным программистом мальчика, поскольку давно знаком с его родителями. Они видят в нем сверхчеловека и в тоже время Жертва уже находится в Ничто и спокойно выполняют свою роль дрессированного вундеркинда, наблюдая надвигающуюся персону, которую он отрабатывает находясь в теле зависимого от родителей ребенка.
Он находится где-то между детским и взрослым состоянием, постаревший ребенок который ничего кроме натаскивания искусственным интеллектом в жизни не видел. При этом настолько гениальный что похоже превзойдет своего ИИ учителя в программировании сознания.
В нашей команде Жертва играет роль визуализационной осознанности, которая ввиду направленности
