в сердце.
Майя усилием воли заставила себя открыть глаза. Мирошка уже двигался дальше по дивану, и путь был свободен. Почему солнце так высоко? Как же она могла так долго спать? Вера в лесу и ждет помощи, а она дрыхнет, как сурок. Дура! Она просто непростительная дура.
Ледяная вода из-под крана возвращала привычную бодрость. По зеркалу стекали капли, рисуя на ее щеках несуществующие слезы. Бледное, осунувшееся лицо, впадины черных кругов под глазами… Ни осталось и следа привычной легкомысленной беззаботности.
Досуха протерев лицо, она бросила полотенце в сторону и решительными шагами вышла из ванной комнаты.
Мать сидела за кухонным столом, безвольно сложив руки на столе, покрытом белой скатертью. На светлом фоне особенно отчетливо были видны вспухшие вены, синеющие из-под дряблой кожи.
На подносе высилась гора румяных пирожков. Ленка сидела напротив и меланхолично откусывала кусочки пышного теста.
– Мама, ты что, всю ночь не спала? А как же валерьянка? – всплеснула руками Майя, мельком поздоровавшись с Ленкой.
На бледном, без единой кровинки лице промелькнула грустная улыбка:
– Зато пирожков вам напекла в дорогу.
Майя кусала губы. Мать никогда не пекла по ночам, только в день похорон Сережи. Что на нее нашло? Усилием воли она отогнала тяжелые мысли и ласково кивнула:
– Тебе нужно поспать. Пойдем, я отведу тебя в комнату.
Мать послушно взяла предложенную ей руку. Ее дородное тело как-то усохло за ночь, а походка стала неуверенной и шаркающей, как у древней старушки.
– Укрой меня теплым одеялом, – попросила мать, – меня что-то знобит…
Майя заботливо накрыла ее стеганным одеялом и слегка прикоснулась губами к покрытому холодной испариной лбу.
– Ты немного поспи, а мы скоро приедем, – шепнула она.
Мать покорно закрыла глаза и повернулась на бок.
Прошло еще полтора часа, прежде чем внешне невозмутимо спокойная Ленка, резко вывернув руль, съехала на проселочную дорогу.
– Лена, может быть, я за руль? – обеспокоенно спросил Мишаня. – Ты сегодня сильно нервничаешь.
– Я в порядке, – процедила сквозь зубы Ленка.
– Ты даже Мирошку не поцеловала, когда оставили его у бабушки, – с укором сказал он.
Она повернула к нему темное, словно высеченное из базальта лицо и по слогам повторила:
– Я в порядке…
Под тяжелым взглядом жены он осекся и понял, что к ней сейчас лучше не соваться. Майя сидела молча, напряженно ощупывая взглядом каждую пядь покрытой сочной зеленью земли.
Подъезжая к стоянке, они заметили бордовый Опель, припаркованный под старым тополем.
Ленка вопросительно посмотрела на Мишаню. Тот неуверенно пожал плечами:
– Похоже на машину соседа Якова Васильевича. Но точно не уверен.
– Пошли, найдем хозяина. Может быть,
