тоже неся какую-то фальшиво-бодрую чушь…
…Алонсо вздохнул, снимая со свечи нагар. За окном колокола отбили половину двенадцатого ночи.
Ночь застыла вязким студнем, только где-то вдали слышался колокольный звон да одинокое уханье совы донеслось из развалин. А потом тьма выплюнула отрывистый голос:
– Катитесь к дьяволу, полковник. Он оценит ваши шутки.
Но Орсо вернулся к фонарю и снова поднял его.
– Я не завзятый шутник, Джузеппе. И сейчас я предлагаю вам сделку. Содержимое пасторской ладанки в обмен на зрение. И подумайте трижды, прежде чем послать меня к дьяволу повторно.
Пеппо молчал, только хриплое дыхание слышалось из темноты. А затем долетел бесцветный и нарочито-спокойный ответ:
– Ваша фамилия, оказывается, Христос. Я думал, он добрый.
Это показное бесстрастие не обмануло кондотьера. Он сделал шаг вперед:
– Речь не обо мне, Джузеппе. Артефакт, за который мы с вами так упорно торгуемся, обладает огромной силой. И сила эта способна как на страшное, разрушительное зло, так и на бесконечное благо. Все дело в том, как применить ее. Я знаю, я принес вам немало тревог. Но у меня нет никаких причин вас ненавидеть. Послушайте, проклятый малолетний упрямец, вы прячете за пазуху неказистый булыжник, из которого другой может сделать бриллиант…
– …или метательный снаряд, – огрызнулся Пеппо.
– Да! – рявкнул Орсо. – Но что вам за дело до чертова снаряда? Вам семнадцать лет! Вы мальчишка, не познавший и десятой доли земных радостей! Вы можете врать Мак-Рорку, себе и кому угодно еще, но не обманете меня! Я знаю, как сильно в эти годы хочется жить! Но вы же реалист! Вы знаете свое место и не позволяете себе бесплодных грез, не так ли? Так повзрослейте же, Джузеппе, хватит цепляться за химеры! Расстаньтесь с ненужным вам предметом и получите взамен все. Все, о чем вы не смеете мечтать.
Вы умны и энергичны. Вы легко найдете работу, а через десяток лет сможете открыть свое собственное дело и забыть о деспотичных хозяевах. Женщины будут сами искать вашего внимания. Хотите – женитесь и заведите ватагу ребятишек, а хотите – меняйте веселых вдовушек и разбитных девок каждую неделю. Впрочем… Вы вольны и отказаться. И день за днем жить во мраке, зная, что все могло быть иначе. Медленно чахнуть в одиночестве и нищете, слыша, как вокруг вас стягивается кольцо моих ищеек. Конец все равно один. И в тот миг, когда вам к горлу приставят нож, вы вспомните, что таков был ваш выбор. Что вы сами швырнули свою жизнь в придорожную грязь, ведомый грошовыми отроческими принципами!
– Хватит! – Из темноты донесся рваный смех. – Полковник… вы так рьяно тычете гвоздем в мои раны. Вы действительно думаете, что они все еще болят? Да в них не тыкал лишь брезгливый. Поверьте, рубцы на них уже крепче подметок на ваших сапогах.
– Не лгите, – коротко отсек Орсо, – у вас дрожит голос.
– Залезайте
