подъемника.
«Ну и ладно», – подумал я, заняв следующие две ступени позади несговорчивой особы.
Как же муторно стоять вот так облокотившись о резиновую ленту и ждать верхушку айсберга. Терпеть не могу метро, как выяснилось буквально пять минут назад, когда я ощутил сырость под одеждой. И какого лешего меня поперло в Сокольники? Мог бы и у себя в филиал устроиться. Зарплата та же, дорога поближе. Ах, да! Карьерного роста захотелось. Ну а кому не хочется? Правда, за два года ничего не изменилось. Меня упорно не замечают и не дают зеленый свет. Надо что-то менять и незамедлительно. Благо Санек всегда под рукой, не считая сегодняшнего дня. Всегда поможет, подскажет, выслушает и даст дельный совет. Если бы не он, и сюда б не взяли. Протекция – какое заковыристое слово, завуалированное под всем известное «блат». Нечего стыдиться, все так живут, не только я.
Пока я раскладывал мысли по полочкам, стальная извилистая дорога домчала до выхода из подземелья. Взмыленный и уставший, наконец, я выполз из пасти цивилизации под названием метрополитен и побрел в сторону автобусной остановки.
– Да что ты будешь делать! – ругнулся, прибавляя ходу. – Подождите!
Не посчастливилось. Видимо, никто из «путешественников» не захотел оповестить водителя об отстающем пассажире.
– Следующий будет минут через пятнадцать, – подбодрил парнишка, изображая степ под навесом. – Ух, и морозно сегодня.
Взглянув на часы, я понял, что следующие пятнадцать минут ничего не решат, даже если бы приехал пораньше… Выговору быть. Как не хочется слушать очередное: «Незаменимых нет», «Москва большая, инженеры на каждом углу чуть ли не с табличками стоят». Сейчас развернусь и поеду обратно, а там будь что будет.
– Будешь хныкать – отдам тебя вон тому дяде, – мимо остановки проходила женщина в раздутом пуховике, волоча за собой санки, в которых сидел мальчишка года от роду. – Ты будущий мужчина, а ведешь себя как маменькин сынок.
«Будущий мужчина», – пробормотал я, провожая взглядом заспанного пацаненка.
Какое будущее тебя ждет, мужчина? Кем ты станешь, когда вырастешь? Инженером, собаководом или начальником, таким, как у меня? Молодой, амбициозный, без царя в голове. И как таких берут начальствовать? Ах, да, протекция! Как я мог забыть это слово, под которым замаскировано нечто большее. «Ничто человеческое мне не чуждо», – кто это сказал? Вспомнить бы. Да какая разница. По фразе уже понятно: сказал тот, кто не имел души.
Пока стоял на одном месте, продрог как цуцик. А ботиночки-то на меху искусственном, как стекловата, благо ступни не чешутся. У Сашки в машине тепло и уютно. Пока он толкается в пробках, я дремлю и наслаждаюсь легкой музыкой, похрипывающей из старых пионерских колонок. Благодать, да и только.
А вот и автобус, наконец-то! Взбираясь по скользким ступеням, я вспомнил теплый, обдувающий ветерок приближавшегося поезда метро. Ох, сейчас бы туда. Присесть на свободное местечко и вздремнуть полчасика. Галдеж пассажиров убаюкивает, окуная в прострацию и забытье. Сидишь
