потом наблюдать. Пусть корячится. Я буду смотреть, наслаждаться его болью, впитывать стоны.
От слишком кровожадных мыслей закружилась голова. Я прижала пальцы к виску и неторопливо поднялась.
Ноги держали плохо. Живот крутило от голода. В остальном мое состояние можно было назвать сносным.
– Почему не спишь? – тихий шепот с соседней койки.
– Извини, что разбудила.
– Да ничего, – заворочалась девушка. – Ты очень долго здесь лежала, тебе простительно.
Она зевнула, потянулась, отвернулась. Полминуты помолчав, девушка приподнялась на локтях и вдруг спросила:
– Это правда?
– Ты о чем?
– О стеклянном недуге. Говорят, это жутко больно. Тебе было больно?
– Еще как, – почему-то фыркнула я, в данный момент воспринимая пережитое как ужасный сон, который закончился. Глаза открыла – и нет его.
Жаль, все не так просто. Всегда есть последствия.
Я подошла к окну, выглянула на улицу, где небосвод освещали две яркие луны. Третья появлялась очень редко и чаще всего пряталась за своими собратьями.
– Как тебя зовут?
– Ами.
– А меня Зиана. Не хочешь поболтать? Я все равно теперь не усну, а времени до первых занятий еще много. Я природница в полном комплекте.
– Это как?
– Вторая предрасположенность к звероколдовству. С животными общаться умею. А у тебя что?
– Десять тиков, – отвернулась я, не особо желая вдаваться в подробности.
– М-м, – протянула она и улеглась. – А дальше?
– Природница, свет.
– М-м, – снова замычала девушка. – Что умеешь?
– Ничего.
– Поговаривают, стеклянный недуг сильнее всего поражает тех, у кого резерв большой или способности, как бы это правильнее выразиться, созвучные, которые ближе к познанию или, как здесь его часто называют, направленному колдовству: бытовое, ментальное, прорицание или звероколдовство. Судя по тому, что я слышала, ты пролежала здесь две недели. В общем, не верю я тебе, Ами.
– Твое право.
– Хм-м… – это было последнее, что она выдала.
Больше мы не разговаривали. Я продолжала стоять возле окна, всматриваясь в темноту, пыталась понять, как ко всему относиться.
Потом наступило утро.
– Очнулась, – тот самый голос, который не единожды поддерживал меня.
На пороге лекарского зала стояла женщина с невероятно добрыми глазами. Невысокая, в теле, с маленькими нежными руками, которые за время болезни часто прикасались ко мне.
– Спасибо вам.
– Ой, моя хорошая, будет тебе, – отмахнулась Алинда и подошла к моей койке. – Подойди сюда, проверим.
Я посмотрела на рыжеволосую макушку, выглядывающую из-под одеяла. Приблизилась к целительнице.
Она приложила
