самой счастливой первые месяцы наших отношений. А потом все как в воде сахар растворилось. Что ж мне так с мужчинами не везет!
Звягинцева прикрыла лицо ладонями, готовая расплакаться прямо сейчас, но держалась изо всех сил. Расстраивать подругу в таком положении было не лучшим вариантом. Хоть у одной из них должно быть все хорошо.
– Эй, крошка, – Смышляева приобняла подругу, погладив ее по спине ладонью. – Все у тебя будет, просто принц твой еще не приехал. Задерживается немного.
Усмехнувшись, Лиза почему-то вспомнила Диму и его руки, крепко державшие ее за талию, когда они стояли и наблюдали за разводными Питерскими мостами, будучи еще счастливыми и беззаботными подростками. Когда он шептал ей на ухо, как сильно ее любит, а она верила, считая, что в его руках всегда будет счастливой.
– Димка в Питере, – тихо пролепетала она себе под нос, смутившись собственных ощущений, оставшихся от вчерашнего поцелуя. – Он с Васей контракт подписал, а вчера…
– Богословский? – переспросила Катя, надеясь, что они говорили про разных Дим, потому что еще одного их расставания она не переживет.
– Да, – Звягинцева воспроизвела в памяти его внешность, улыбнувшись краешком губ. – Он стал таким красивым, еще лучше, чем был. И поцеловал меня вчера.
Глоток чая с ромашкой, сделанный Катей секундой ранее, оказался выплеснут наружу. Вся жидкость разбрызгалась в воздухе.
– Твою мать, Лиза, ты, что, целовалась с Богословским и молчала?!
– А о чем говорить? Я влепила ему пощечину и ушла, – с гордостью произнесла Лиза, хотя взгляд говорил о другом – она сожалела о содеянном. – У меня Вася, и я в жизни не вернусь к Диме. Не после того, что он мне сделал. Нет.
– Десять лет прошло, Лизк, он мог измениться и ста…
– Не-а, – не дала договорить подруге Елизавета, встав с дивана. – Такой же напыщенный и самодовольный индюк. Говорит мне, значит, что вернуть меня хочет. Представляешь? Хрен ему, а не я!
– Ну, смотри, он был неплохим вариантом. Вы были счастливы.
– Вот именно, что БЫЛИ, – выделила голосом последнее слово Звягинцева, заостряя внимание на прошедшем времени глагола. – Больше не будем. И пусть он красивый, и такой, каким я представляла его взрослым, когда мы еще встречались, нет, я не дам ему больше меня сломать.
Чуть помолчала, размышляя над сказанным, а потом добавила:
– Я попытаюсь изменить Васю, поговорю с ним о детях, – мимолетная улыбка заиграла на лице Лизы, когда она представила себя в роли счастливой матери. – Да, точно, мы сделаем ребенка, будем его воспитывать, и все нормализируется.
– И откуда в тебе столько оптимизма? – Лиза только пожала плечами. – Иди уже, у меня запись через десять минут, клиент придет.
– Не перетруждайся, пчелка, –
