на спинку дивана, словно пытаясь прожечь ее насквозь своим взглядом. Со лба струился пот и что-то сдавливало шею, затрудняя дыхание. «Багажник…» – и пазлы моих кошмаров сложились… это был ужаснейший из возможных стечений обстоятельств.
Рука потянула за рычаг, открылась дверь и нога вывалилась наружу. В борьбе с собой, найдя опоры я выдавливал себя из бьюика, в стремлении добраться до крышки багажника. Скрывавшую страшную тайну. Вальяжно, я шагал, выбрасывая вперед непослушные ноги, уверенно – неуверенной походкой. Лишь сердце репетировало инфаркт, перед дебютом.
Добравшись, я не стал томиться и потянул за крышку багажника, не ощутив сопротивления. Слушая скрип поднимающейся створки, мысли роптали, что нет смысла медлить. Но, даже зная, что там, готовясь к худшему, хуже того, что представили мои фантазии – уже быть не могло…
Или могло?
…
– Ахфлгв… хфва… – не даст Самаэль солгать, я хотел выразиться деликатнее. Но, я потерял дар речи, мою челюсть свело, и я брюзжал слюной. От осознания увиденного – мои ноги подкосились и попятились назад. Острая боль охватила в области сердца, вспышками молнии отдавая в левое плечо. Несмотря на то, что морально я уже готовился к тому, что там было, но к такому… – «Я не был готов».
«Какого дьявола?» – я обнаружил в багажнике свой собственный…
Труп
***
Древний чердак, гнилые скрипучие доски продавливались, желая обвалится при каждом шаге. Шестилетний мальчик, в серых шортах и футболке медленно шагал в направлении старого кинескопа, пылившегося на чердаке уже несколько десятилетий. Продавливая большим пальцем кнопку, он запустил его. Включился фильм:
Содом разума.
*Играет зловещая музыка*
Туду-ду-дуу!
[Титры]
[Титры]
Снято по роману автора Содомитов Аноним
Режиссер Ещен Ненайден
Сценарист Джейн Содомия
Художник Ещон Ненайден брат режиссера
Над музыкой работали Эщон Непридумав сват режиссера
Стихи читали Каво Хощ и Тавон Афантазир
[Еще титры]
[Тут еще какие-то титры]
Солнце уходило в закат, мужской силуэт скрылся в парадной подъезда.
Лестничный пролет, пустынный коридор.
Впрочем, как и мир,
Был окутан тьмой
Потерянных, заблудших – душ
Восславляющих Сатир.
Отворилась дверь, за ней лишь он один.
На нем пустой взгляд, в ней искрится страсть.
Она к нему прильнет, он в ответ молчит.
Холодом от него бьет,
И вроде тишь да гладь,
Но…
Что же вдруг стучит?
Бешено, предрекая участи Карамзино́й,
В городе забытом богом, да кто тому виной?
Он утопит – говорят
