и опустив их на пол, сутуло присел на кровати.
– Нортсайдский истязатель… – прозвучало на той стороне трубки и Фрэнк замолк. Он застыл, пока его мозг пытался осознать услышанное. И без его на то желания, картины пятилетней давности хлынули потоком в памяти.
Множество захороненных останков, случайно обнаруженных охотничьей собакой кемперов, став началом крупнейшего расследования бюро. Клубок, распутывание которого не приводило к ответам, а лишь утягивало все глубже во тьму. Вспышки фотокамер в руках криминалистов. Архивные фотографии из дела, с запечатленными следами гематом на телах жертв. Запястья, со следами от веревок, тела с множественными ножевыми ранами. Пока он пытался переварить хотя бы это, следующие слова Артура ударили еще сильнее:
– Прости Фрэнк… знаю, у вас с Амандой были планы… я пытался отговорить их, но меня лишь поставили перед фактом, прости… ты летишь в Чикаго.
Спустя вечность секундного молчания…
– Дай пару минут, мне надо умыться… и.. я перезвоню, – с последними словами он положил трубку и выронил телефон на одеяло рядом с собой.
Глубоко вдохнув, с задумчивым взглядом в потолок, он выпрямил спину. «Это и вправду ты?» – подумал он. То, что не давало уснуть, что чуть не разрушило его брак в прошлом и почти разрушило саму его личность. Понадобилось много времени, чтобы суметь оставить это позади, заставить себя забыть и начать жить заново. Но он знал, в глубине своего сердца он был уверен, что рано или поздно, этот неуловимый призрак может показаться снова. Но, почему сейчас?
«Где ты снова пропадал? Сколько лет о тебе не было вестей…» – мысли Фрэнка снова блуждали во тьме, в поисках света. Пять лет – именно столько понадобилось времени, чтобы окончательно забыть о личности и деяниях того, кто не давал спать ночами и мучал в кошмарах весь город, даже больше – потряс всю страну. Но особенно его, ведь именно он вел это дело.
– Боже… – молитвенно прозвучал его тихий, едва слышимый шепот, обращенный в небо, и он уперся руками в согнутые колени, опустив голову вниз. – Ха, – раздался тихий ироничный смешок с покачивающейся головой – «Неужели это повторяется».
Женщина, что прежде так сильно хотела нежиться в облаках сладкого сна, немного приоткрыла глаза. Словно что-то почувствовав, где-то внутри заискрилась тревога. И лежа на боку, с трудом противясь Морфею, она вытянула руку и прикоснулась к спине мужа.
– Что-то случилось?
– Я лечу в Чикаго…
И в комнате, все еще пребывающей под мантией ночи – воцарилась тишина. Их сны выветрились вместе с последним промилле Шато Ланграж, красным вином, поздравившим их с годовщиной прошедшим вечером.
Особенным вечером. В ресторане, за ужином он не отрывал своего взгляда от ее смеха, над его шутками, не блещущими остроумием. На короткий миг, обвороженный ее улыбкой, как и в годы их молодости, но теперь уже покрытой морщинами мудрости. Как давно это было, чтобы они выбирались куда-то вдвоем. В какой момент он пропустил, как ее молодая красота
