style="font-size:15px;"> На редкость осознанная мысль разогнала состояние глубокого сна так резко и сильно, что я выскочила из-под одеяла и стала собирать всё, что попалось под руку, в сумку.
Пришло же в голову кому-то вдруг взять и поставить семиклассникам учёбу с утра, прямо посреди года, да ещё и после бурных новогодних каникул. После них наоборот хочется подольше погреться в теплой кроватке, напиться чайку и плотно покушать, а потом уже – ползти на уроки.
Ан нет, я не успела даже позавтракать, оставались несчастные минуты до звонка, тут не до доброго утра.
Последняя книга исчезла в глубинах рюкзака, и я быстро накинула пуховик и поплыла по сугробам прочь из дома, держа в голове, что кроме расписания, нам поменяли ещё и кабинет: с уютного и светлого географического на унылый и холодный кабинет физики в самом конце крыла.
Добрая половина урока уже пролетела, и хищная математичка отыгралась на мне за всех и сразу, отчитав за опоздание и заставив писать объяснительную.
С позором и горячим желанием превратиться прямо сейчас в маленький атом, я прошмыгнула к своему месту, но вот не задача: всегда пустая парта вдруг возымела для меня соседа.
Проклиная весь этот день, я плюхнулась на своё место, демонстративно отодвинувшись от незнакомого мальчика, который не удосужился даже форму на себя надеть. Всё понятно: новенький.
«Ишь, особенный. Нам, значит, ходить в этом клоунском холодном наряде, а ему можно и не носить» – промелькнуло в голове, и дрожь, на которую я усиленно не обращала внимания, напомнила о себе.
Выдрав из тетради листочек, я было начала писать объяснительную:
«Я опоздала, потому что…» – нет.
Зачеркнула.
«Я, Янис Грин, пришла на урок с опозданием…»
«Потому что тут холодно и тошно, а теперь – ещё и рядом усадили какого-то дурачка. Что, места другого не нашёл, или однокласснички смеха ради подсказали расположиться именно здесь?» – рука остановилась и стеклянный взгляд уставился в окно, пока я думала эту мысль. Да ну эту объяснительную.
На бумажке стала вырисовываться мордочка Каце. Вот он улыбается, спит себе там дома, на моей тахте у окошка. А может, его сейчас гладит Вальмонт. Вот бы мне на его место.
Нос уловил приятный запах какао и корицы, и тут же дал команду животу, чтоб тот урчал сию минуту, и никак не позже.
Посылая второе проклятье, я скрутилась в комочек, жалея, что не прогуляла дурацкий урок в пользу чего-нибудь вкусного.
А пахло от мальчика. И, вместо того, чтоб учиться, он сложил на парту руки и, уложив на них голову, отвернулся к окну.
Только чёрная взъерошенная макушка освещалась безразличными солнечными лучами, которые даже не грели толком в середине зимы.
Пока сосед по парте не видит, я изучила его беглым взглядом: огромный растянутый свитер, чистые, но всклокоченные густые волосы, будто спать лёг с мокрой головой. Мальчик был достаточно мелкого роста, судя по тому, как хорошо уместился на
