Оке[59]
Думал птицей
Лететь над водой,
В зов проститься,
Молиться о той,
Что сберегла крыла.
Криком помнить
Изгибы степей,
В лапах бойни
Пропеть о тебе,
Что сберегла крыла…
Август 1990 г., р. Онон, Забайкалье
Вышло так
В закат солнца уснул,
Веки сомкнул тревожно.
Заплутал наобум
В травах и берегах.
Рукавом собирал
Русый разбрызг истоков,
На ладони писал
Светлый узор росой.
И лохматым узлом
Вдохи вокруг нагрезил.
Как услышал крыла
Шорохом за спиной.
Улетел в никуда, —
Только в разрывах небо.
И увидел себя
В шкурах и босиком.
В воскресенье пронзительным ликом
Без надежды, а просто в усмех[60]
Прорубь бил на реке Великой[61] —
Напиться – лом!
Как зашёлся криком, – скулы свело…
Днями раньше заламывал руки,
Обещал на укромах[62] пропеть
Без остатка Великие Луки
На солнце бритой щекой,
Грозой в обугленных долинах.
Даром вышло так —
Дышлом в ворота,
Выпил горлом рассветы.
Вышил каплями грудь в самородок ребристый.
Обернулся в ключ,
На губах колюч, —
Жёг рубец через ветошь.
Для твоих сухих глаз последняя пристань.
В песне моей столько слов,
Сколько звёзд волоском
Опрокинулось навзничь
В чистый лист бересты.
Порохом поздних снегов
Ждут друзей и меня
Принести в горький пепел
Выдох степного ветра.
Август 1990 г., Забайкалье
09.10.1990 г., Новосибирск,
в гостях у Виктора Чаплыгина
Крошево вытупа[63]
День вычеркнул
Плач ичигом[64]
ярым.
Звёзд трещина
Пьёт лешего
талым.
И в сумерках
Без умолку
свищет
Гроздь медная,
Ждёт бедного
Кижечь[65].
Пьёт из руки,[66]
Вьёт изургень[67]
взглядом.
В ночь до краёв
Спрятал норов
рядом.
А
Вариант: «Пьёт из реки».
