зло говорит капитан. – Надеюсь, мозги у тебя на место встанут.
Он выходит хлопнув дверью так, что рифлёное стекло в ней ещё долго дребезжит.
– Слышь, Егор, – говорит сосед, – лихо ты его.
Я не отвечаю.
– Серьёзный ты, как я вижу. Я кстати Юрий Платонович. А ты вроде как Егор, так что ли?
– Похоже на то, Юрий Платонович, – поворачиваю я голову.
– Гляжу парень ты интересный, только не пойму зачем милиционеру всё рассказывать взялся. Им же вообще верить нельзя.
Я тяжело смотрю на него. Что за зверинец, честное слово! Один питомец лучше другого.
– А ты, Юрий Платоныч, человек авторитетный похоже.
– Ух, ты! Взгляд-то какой. Волчонок прям. Авторитет, сынок, годами зарабатывается, десятилетиями. Так что ты полегче на поворотах. Не с ментом базаришь.
– Понятно.
– Ну и хорошо, раз понятно. Я тебе вот что скажу. Собственные проблемы самому решать надо, а не на посторонних надеяться. Усёк?
Дедушка мой приговаривал: «Усёк, Васёк?». Интересно, если сейчас действительно восьмидесятый год, значит он живой ещё. И родители тоже. Хм, ну и дела… Или, если у меня крыша поехала, то я их не и узнаю сейчас? Или они теперь Брагины, а не Добровы?
– А олимпиада закончилась уже? – спрашиваю я.
Юрий Платонович довольно долго не отвечает, а потом говорит:
– Не похоже, что ты комедию ломаешь. Не помнишь что ли?
– Тут помню, тут не помню, – отвечаю я цитатой из «Джентльменов удачи».
– Ну-ну, – хмыкает сосед. – Остряк, значит. Не начиналась ещё. Летняя она. А Каха твой тоже здесь лежит. Через одну палату отсюда. Вот тебе и возможность всё урегулировать без ментов. Усёк, Васёк?
А вот это интересно. Неужели действительно нас в одно отделение положили? Ну а что, с другой стороны, подумаешь, пацаны подрались. Может им ещё охрану у палаты выставить?
– Охраны нет у палаты? – спрашиваю я.
Сосед хмыкает:
– Слышь, а может ты с Марса прилетел, малой? Или детективов начитался?
– Ну и хорошо, что нет. Это я так, на всякий случай. Пошли, дядя Юра, покажешь. Поговорю я с Кахой вашим.
– Не наш он, а твой. Но показать могу. Самому интересно посмотреть, что делать будешь. Но только не сейчас, после отбоя.
– После отбоя сестра спалит скорее. Тихо будет, каждый звук слышно, а сейчас смогу незаметно проскользнуть. Народ там же ходит по коридору.
– Ну пошли, коли не шутишь, – говорит он, поднимаясь с постели.
Я снова повторяю манипуляцию с бинтом, вытаскивая иглу, и встаю на ноги. Голова по-прежнему шумит, но боль постепенно отступает.
– Юрий Платоныч, постоишь на вассаре? – спрашиваю я.
– Ага, раскатал ты губу, я смотрю. Борзый, далеко пойдёшь…
– Если не остановят?
Он снова хмыкает.
Я выглядываю в коридор и
