небосвод
Темнеет небосвод, подёрнутый закатом,
И перламутр дали пылает янтарём,
Переливаясь бликом пурпурным граната,
И наземь ниспадая агатовым дождём.
На лёгкие на все, от бремени дневного
Природа, разрешившись, вздохнула, отойдя
От тяжести жары, полуденного зноя,
И бьёт ключом прохлады живительной струя.
Сапфировых небес ажурных поволока
Прикрыта серебром перистых облаков —
С каймою по краям искристой позолоты, —
Скользящих лёгкой тенью верхушками домов.
Вот облако-медведь своей мохнатой лапой
Ласкает гриву Чёрной красавицы горы,
Что стражем возлегла – иль Аргусом лохматым, —
Пред Севлюшем, под знаком блуждающей звезды.
Здесь бурных вод поток несёт с собою Тисса
И, пенясь, разбивает о вековой гранит,
Пред взором возникая вдруг призрачной Каллисто,
И змейкой извиваясь, рапсодией звучит.
То тут, то там витают преданья старины глубокой:
Здесь призрак Бене Боршо над «Канкивым» парит;
Монахов-францисканцев преследуемый орден
Гонителям жестоким проклятие вершит.
Там, в глубине подвалов,
в тьме канкивских развалин,
В «колодце Капистрана» монаший гроб висит
С священными мощами на четырёх на златых
Цепях и тайну свято от недругов хранит.
Вот в воздухе маячит лик Перени, барона,
Над графскою усадьбой и парком вековым;
На Габсбургов с укором
зрит праведник казнённый —
Неустрашимый Жигмонд, с задором молодым.
Чу!.. Где-то в поднебесье далёким отголоском
Доносится до слуха с угорской стороны
Поэмы «Витязь Янош» слог с утончённым лоском,
То – Петефи, романтик лирической струны.
Вдогонку его лире шлёт музу Бейла Барток:
Он «Деревянным принцем» волшебный мир творит,
Тот, что его кумирам до упоенья сладок,
И к «пастве» благодарной душой благоволит.
То – веянье времён, что думы навевает,
Здесь дух царит особый… Но что это?.. Сирень
Мне ветви на плечо вдруг нежно опускает
И цветом осыпает окрест… Закончен день.
Природа замерла и в негу погрузилась —
Дай счастья Бог тебе Аркадия страна, —
И перлами росы волшебными умылась
И нежным, живописным твореньем ожила.
Мне мил приют полей и шелест трав душистых
Под крик перепелов и треск коростелей,
Под трели соловья дубрав широколистых
И щебет птиц в саду, журчащий как ручей.
Ещё один мазок, лишь штрих, до завершенья
Воздушного плэнера красот Карпат седых:
Уют сей сотворив, подспудно, вожделенно,
Неведомый художник чертог красы воздвиг,
Где мир благоухает, не ведая печали,
В соцветьях утопая вселенского добра,
И манит, и влечёт в сиреневые дали,
И нет им ни начала,
