он не придумал ничего умнее, как втравить в это дело тебя?
– «Втравить» все-таки сильно сказано, – поправила я. Хотя я и не испытывала добрых чувств к Ларионову, зато обладала развитым чувством справедливости, так мне по крайней мере казалось. – Он обратился ко мне, потому что, зная твой характер, нетрудно предположить, что ты ему скажешь, надумай он обратиться к тебе. А мы с тобой вполне могли бы поговорить по-семейному. Это не я, это он так думает.
– Поторопился спихнуть ответственность на чужие плечи, – хмыкнул Дед. – Я Ларионова знаю так же хорошо, как и он меня. Так что не старайся запудрить мне мозги. Начальнику охраны незачем являться ко мне с подобной историей, а вот узнать, что к чему… и не втравливать в это тебя…
– Игорь, – вздохнула я. – Скажи мне, пожалуйста, могут наши догадки иметь хоть какое-то основание в действительности? Ты бы очень мне помог.
– Хочешь, чтобы я ответил, есть ли люди, желающие моей смерти? А то ты сама не знаешь? Таких пруд пруди. Но одно дело желать…
– А мог кто-то так пожелать, что даже забыл о благоразумии?
Дед нахмурился и некоторое время сверлил меня взглядом. Я с честью выдержала испытание.
– Все-таки я не понимаю, – изрек он. – С какой такой стати ты решила, что появление в городе киллера может быть связано со мной?
– Ну… кое-какие слухи… смутные, но беспокоящие. Такой ответ тебя устроит?
– Слухи? – насторожился он. – Очень интересно. И ты…
– Я пришла к тебе, чтобы услышать, есть ли у тебя проблемы, которые кто-то желал бы разрешить определенным образом. Я думала, что ты для разнообразия ответишь откровенно. И, как всегда, оказалась не права. Это я считаю тебя близким человеком, а у тебя на этот счет свое мнение. – Я встала с намерением покинуть его. Ясно, что ничего он мне не скажет, а заниматься пустой болтовней мне уже надоело. Дед сердито махнул рукой, призывая меня вернуться в кресло. Я со вздохом села и принялась разглядывать чашку.
– Этот парень, там, в больнице… что конкретно он сказал?
– Конкретно не знаю. Когда я его увидела, он был уже мертв. И никто не потрудился записать его слова на диктофон.
– Может, тогда и не стоит воспринимать его бред серьезно? – как-то неуверенно произнес Дед.
– Хорошо. Не стоит так не стоит. Мне пора. У меня запланирован визит к косметологу.
– Детка, – поморщился он, – я говорю серьезно. Если ничто в его словах не указывало на меня, с таким же успехом возможной мишенью могут быть еще пять десятков людей в нашем городе. Разве нет?
– Могут, – охотно согласилась я. – Но, в отличие от тебя, оставшиеся сорок девять меня волнуют не так сильно. То есть я бы могла сказать, что они меня вовсе не волнуют, но звучит это как-то невежливо.
Дед поднялся, обогнул стол и возложил руку на мое плечо.
– Я понимаю. И не думай, что не ценю это.
– А в знак понимания и светлой дружбы ты не мог бы…
– Все
