с моей стороны хватало одного только взгляда, чтобы они исчезли навсегда.
В конце концов, у теней друзей нет.
Особенно среди таких безупречных типов, как Генри Пейдж.
Я вся подбиралась и опускала шторы, ограждая себя от солнечного света, – так я объясняла себе своё поведение, когда ожесточалась, приобретала твёрдый взгляд и принимала неприступную позу, чтобы меня оставили в покое.
– Не понимаю, о чём ты, – сказала я Генри.
– Ты что, смеёшься? Мы же только что видели…
Я пожала плечами:
– Я ничего не видела. – И одна вернулась в филармонию.
Генри не пошёл за мной. Возможно, он был слишком напуган, чтобы входить в здание.
Но это правда: мы видели что-то странное. До конца дня я подсознательно барабанила пальцами по ожогу. Прикасаться к нему было больно, но рука так и тянулась туда, как бывает, когда всё время раскачиваешь шатающийся зуб, хотя это и неприятно.
Какое-то непонятное явление оставило отметины у меня на руке и на ноге у Генри. А что-то ещё спасло нас от того, что находится за дверью подвала.
Я не знала, что всё это значит, но, пока я зарисовывала увиденное, мне не терпелось это выяснить. Голова шла кругом от воспоминаний о призрачных пальцах и распахнутых чёрных ртах.
Что же это было? Что мы видели?
В мозгу у меня шёпотом повторялось одно и то же слово, которое могло стать объяснением.
Привидения.
Глава 5
В ту ночь я почти не спала. Наутро нужно было идти в школу, и я не знала, что пугает меня больше – школа или привидения.
Каждый раз, когда за приоткрытой дверью в мою комнату что-то шуршало или нонни крутилась в кровати, я вскакивала и прислушивалась. Перед глазами так и стояли призрачные пальцы, выползающие из-под двери подвала. Всю ночь я не могла избавиться от ощущения, что серые мглистые фигуры проходят сквозь меня. Я дрожала и всё время думала о маме – что бы она сказала на это, чем бы утешила меня.
Да ещё я всё время неосознанно тыкала пальцем в пятно на руке.
Через некоторое время я устала ворочаться в постели и, сделав глубокий вдох, направилась на кухню и при флуоресцентном свете осмотрела пятно.
Да, оно снова блестело, как будто в мою кожу вросли миллионы бриллиантов.
– Как красиво, – прошептала я. – Невероятно.
– Оливия?
Я подпрыгнула, ударившись пальцем ноги об угол шкафчика.
На пороге стоял Маэстро и тёр глаза.
– Чего тебе? – спросила я.
– Что ты здесь делаешь ночью?
– Ничего. – Я спрятала руку за спину. – Пришла попить.
– Тебе… – Он кашлянул и провёл рукой по волосам. – Тебе приснился дурной сон?
– Вся моя жизнь – дурной сон. – И я промчалась мимо него в свою комнату.
Он за мной не пошёл.
