href="#i_010.png"/>Это был толстый чёрный кот с изогнутыми серыми усами и колтунами по всему телу. Он лениво махал хвостом.
Я сунула альбом в сумку и начала осторожно спускаться по лестнице.
– Эй, киса-киса. Иди сюда. – Внизу я протянула руку, присела и подождала. Одна из дверей филармонии была открыта. Наверное, я не закрыла её, возвращаясь из «Счастливого уголка». – Ты, значит, просто вошёл и устроился здесь, да? – спросила я у неожиданного гостя.
Кот дёрнул хвостом и коснулся головой кончиков моих пальцев.
– Знаешь, некоторые люди назвали бы твой поступок незаконным проникновением на чужую территорию.
Нарушитель удивлённо наблюдал, как я счищаю мусор с его шеи, словно сам не верил, что позволяет мне это.
– Какой же ты страшненький, – проговорила я, наклоняя голову, чтобы разглядеть его.
Кот сощурил ярко-зелёные глаза.
– И толстый.
Кот зевнул.
– Но твоя чёрная шёрстка мне нравится. – Я стряхнула на лицо прядь волос. – Видишь? У меня тоже чёрные волосы. Ты маленькая тень, совсем как я. Так меня нонни называет, по-итальянски «омбралина».
Кот смотрел на меня так, словно говорил: «Занятно. Я хочу сказать, что ты меня утомляешь».
Я села на пятки.
– У тебя чудесная морда, котик. Очень выразительная.
«Хоть у кого-то из нас», – казалось, ответил он, дёрнув левым ухом. Потом улёгся на живот и стал смотреть на меня из-под полуприкрытых век.
Я тоже растянулась на полу, наблюдая за ним:
– У тебя есть дом, котик?
Животное стало вылизывать лапу. Полагаю, это значило: «Вообще-то нет. Брожу тут и там. По большей части нигде не обретаюсь».
– Да? Я тоже. Ну, в принципе, мой дом здесь. В филармонии. А это всё равно что нигде, поскольку концертный зал домом не считается.
«Почему?» – поинтересовался бы кот, умей он говорить. Он бы сидел вот так же, слушал меня и задавал бы правильные вопросы. А произношение у него наверняка было бы похоже на манеру Кэри Гранта – странные интонации с британским акцентом. Маме бы он понравился.
– Потому что я его ненавижу, – прошептала я. – Маэстро обещал, что это будет приключение, но ничего подобного. Это как тюрьма. Жить здесь стыдно и отвратительно.
Кот перекатился на спину и стал смотреть на меня.
– Хочешь спросить, кто это Маэстро? – Я тоже легла на спину. Поворачивать голову к нему в таком положении было неудобно, но меня это забавляло. – Ну, формально он носитель половины моих генов. Но я не хочу об этом думать.
Кот медленно моргал, словно уже засыпал.
– Ну, я имею в виду, что он мой отец. – Я нарисовала в воздухе вопросительный знак. – По документам. Но не для меня. Можно сказать, что я от него отреклась. – Я помолчала, постукивая одной ступнёй о другую. – Знаешь, в школе все думают, что я чокнутая. Я теперь странно одеваюсь и всё время рисую, вместо
