Эйва. За каким столиком он обычно ужинает? – Спросил я по-английски пожилого администратора. Моя английская обувь, сумка и мятая льняная рубашка, похоже, убили администратора на повал, а очередная десятка, волшебным образом растворившаяся в его ладони, отворила его рот.
– Господин Эйва не приходит так рано и обычно звонит.
– Я освободился раньше назначенного времени. Откуда можно позвонить?
– У нас звонки платные, мистер…
– Сэр Джон Смит, Великобритания.
– Мы можем сами набрать Мистера Эйва.
– Если вас не затруднит, – сказал я, и ещё одна десятка испарилась в воздухе.
Мои сбережения таяли, и вряд ли кто мне их компенсирует, подумал я.
– Пройдите за мной…
Мы прошли куда-то в левый край зала и нырнули за тяжёлую бордовую портьеру, за которой оказалась массивная дверь кабинета с диваном, двумя креслами, сервированным столом и шестью стульями с высокими спинками.
Об этом кабинете я в своё время прочитал столько оперативных сообщений, что знал даже любимое меню Эндрю. Контора писала исправно и информировала Центр, Центр информировал ЦК, но там информация ложилась под сукно в кабинете Яковлева. В моём времени Эндрю даже заезжал в запрещенные зоны и его ловили там раза три и наконец-то запретили въезд в СССР. Однако в 90-том году он приехал в Вильнюс и организовал раздачу стрелкового оружия, гранат и «коктейлей молотова».
Паролей Эндрю не использовал. Зарубежные эмиссары приезжали часто, контролируя расходование запрошенных денег, но Эндрю их, не церемонясь, выпроваживал быстро, представляя штаб специальной группы «действия». Так инициаторы переводили название Саюдис, а не «движение».
Пока я листал меню, заглянул официант.
– Воды минеральной, пожалуйста, – попросил я.
– У нас есть «Боржом» и «Кишинёвская».
Я улыбнулся.
– Холодные?
Официант кивнул.
– Несите обе, я всё равно ничего в их не понимаю. У вас же нет простой бутилированной воды?
– Нет. А разве такая бывает? – Удивился официант. – Мы пьём из-под крана, или кипячёную.
– Горячую?
– Охлаждённую. Можно добавить лёд.
– А лёд вы из чего морозите?
– Из кипячёной.
– Несите всё.
Официант вполне сносно говорил по-английски, а я, наконец-то, «развязал» свой язык.
«Боржом» был, как «боржом», но я лишь коснулся стакана, пригубив «незнакомый» напиток. Зато Кишинёвская вода, и вправду мне не знакомая, была настолько солёной, что я сразу отставил стакан в сторону, а официанта спросил:
– Это морская?
На что тот заулыбался.
– Нет, что вы. Вода лечебная. Очень полезна для пищеварения, – сказал официант и показал пальцем на свой зад.
– Да? – Усмехнулся я. – Тогда я, пожалуй, захвачу пару бутылок с собой. Что с Эндрю?
– Позвонили.
