Першаи. Бывало, возвращались вместе домой, через лес, напрямик, и давай, как когда-то, в прятки играть. Если Петя находил ее за пять минут, ему Анин поцелуй в порядке поощрения полагался, нет – она уже придумывала, что с ним сделать. Обычно в качестве наказания велела на руках, сколько сможет, ее нести, а затем с наигранной торжественностью вручала портфель, который требовалось до самой хаты доставить. Он, конечно, быстро находил ее за деревьями и кустами, впрочем, она особо и не пряталась, потому что слишком уж сладко целовал ее Петя.
В 10 классе, перед выпускными экзаменами, к которым вместе готовились, они твердо решили, что сразу после окончания школы поженятся. В сельсовете, куда принесли заявление, им разъяснили, что надо подождать до весны, когда им исполнится восемнадцать. Как же долго в юности тянутся дни! Может, от того такое ощущение времени, что дней этих впереди немерено, а планов, как емко сказал поэт, громадье.
И вот с прилетевшими с юга ласточками их большая мечта стала явью. Кажется, более счастливой пары не было во всей округе.
Через девять месяцев Аня родила сына. Первенца назвали Андреем. Они в нем души не чаяли. Петя, каким бы уставшим не приходил с работы, с удовольствием брал мальчонку на руки и подолгу играл с ним. Так же тепло, по-сыновьи относился он и к теще, временно приютившей молодую семью в своем просторном деревенском доме. Построил его еще муж Надежды Кузьминичны, всю свою, не слишком долгую жизнь, проведший на природе. Трудился Иван Дмитриевич лесником, а дома держал большую, в полусотню ульев, пасеку. За медом к нему приезжали даже из столицы, и хозяин щедро угощал гостей, а с друзей вообще денег не брал.
Когда Дмитрича, как уважительно называли его односельчане, не стало (где только взялась та злосчастная опухоль), уже на второй день, будто с горя, пропало несколько пчелиных семей. Осиротел на время и лес, где вновь застучали по ночам браконьерские топоры. А ведь при жизни Иван Дмитриевич спуску никому не давал, даже друзьям, которых хлебосольно дома принимал. Никому не разрешал самовольно, где вздумается, рубить деревья. Когда заставал кого на горячем, на первый раз штраф выписывал. А на злостного нарушителя, никого не боясь, в суд подавал. Не раз повторял вслух истину, которой верно всю жизнь служил: «Природа – это дар божий, храм, куда человек не с топором, а с молитвой входить должен». Так и дочерей – Аню и Свету – в строгой справедливости и трудолюбии воспитывал. Потому и выросли они не избалованными белоручками, а хозяйственными, самостоятельными.
Аня не могла нарадоваться своему женскому счастью. Сын рос как на дрожжах, здоровым и смышленым, муж по-прежнему носил на руках. Иногда казалось, что это не ее, а чья-то чужая, книжная жизнь проходит перед глазами. Но кто-то, видимо, сглазил, по-черному позавидовал ее семейному благополучию. И оно, не сразу, конечно, а исподволь, незримыми короткими шажками направилось к выходу, за порог.
Когда ее любимого Петю после двух отсрочек все же призвали в армию, Аня сердцем почуяла, что это не к добру. Но что она могла сделать? Какой военком внял бы ее просьбам
