сунула фотографии обратно в записную книжку и запихнула обе книжки под подушку, прежде чем накинуть кардиган поверх ночной рубашки и выйти на площадку. Из комнаты Фрэнни не было слышно ни звука. Внизу Мэлори умудрилась добиться того, что огонь, плюясь, ожил, и уселась перед ним, дожидаясь, когда тепло разольется по коже. Жар покалывал ей пальцы, но она не убирала руки. Спина, обращенная к комнате, оледенела, от шеи вниз сбежала дрожь, будто кто-то провел пальцем по позвоночнику. Кто-то прошел по моей могиле. Мэлори резко обернулась. Ничего – только диван и дурно написанный морской пейзаж со штормом. Промелькнуло воспоминание – кто-то, что-то – о белизне в саду. Среди ночи. Наверное, ей снилась девушка из записной книжки. Розмари, сказала она себе. Читать ее слова – все равно что заглядывать кому-то в мозг. Зря она стала читать. «Личные и тайные» – так там было написано. Она подсматривает, она – Любопытный Том. Но зачем писать, если не думаешь, что люди станут читать? А Розмари на самом деле хотела, чтобы кто-то это прочел, – даже написала что-то такое. Вместе с этим Мэлори думала, когда сможет улизнуть и начать читать вторую книжку. Она хотела знать, что случилось с девушкой. Чувствовала за нее какую-то ответственность, словно прочитать ее слова было долгом перед нею. И возможно, да, возможно, что в этих словах найдется какой-то ключ к тому, почему отец хранил фотографию этого дома. Мэлори вдруг поняла, что, пока читала, совершенно забыла об изначальных причинах, побудивших ее взяться за записные книжки. Но там ничего не было, ни слова о Гарри Скиннере или ком-то, кто мог им быть. Но, возможно, будет. «Мне еще многое нужно написать». Мэлори услышала шаги и застыла. Оборачиваясь к двери, она мысленно увидела девушку в белом платье, входящую в комнату. Встревоженно вскрикнула.
Это оказалась всего лишь Фрэнни, державшая на руках засыпанного снегом Ларри.
Мэлори выдохнула, у нее тряслись руки и ноги.
– Что случилось?
Она засмеялась безумным фыркающим смехом, заставившим Фрэнни посмотреть на нее с подозрением.
– Ничего, милая. Ничего. Просто ужасно спала ночью. Ты выходила? Где была?
Фрэнни надела какой-то грязный желтый халат, цвета старого банана, поверх ночной рубашки, и большие толстые носки. Бледное лицо раскраснелось от холода.
– Ларри нужно было выгулять, мам. Весь сад засыпало снегом. Я замерзла.
Она подошла и села рядом с Мэлори, положив пса, который вытянулся у огня.
– Смотри, что я нашла.
Она протянула находку Мэлори – кусок песчаника, напоминавший сердечко. Но стоило Мэлори покрутить его в руке, он перестал походить на сердце. Просто камешек.
– Нужно повесить игрушки, пока папа не приехал.
Мэлори поморщилась. Ей не хватало духу – или смелости – сказать дочери.
Все утро Фрэнни развешивала игрушки, которые они нашли на чердаке, пристраивала древние выцветшие бумажные гирлянды
