нас была рота тяжелых танков – «ИС».
– «Иосиф Сталин», – показал я свою осведомленность. – Их, кажется, с сорок второго года выпускать начали?
– С сорок третьего. До них «КВ» были.
– «Климент Ворошилов»…
– Да.
Хороший все-таки мужик Данила Саныч. Именно мужик. Иногда я представляю его в танке – ладный, убористый, в шлеме, с вылезшей на лоб челкой, спокойный внимательный взгляд – и не верю, что ему скоро восемьдесят.
– Работа в «Центре» у вас много времени отнимает?
– С утра до вечера. Часов в десять домой прихожу. В таком режиме уже больше года.
Гранин оживился, стал рассказывать, сколько времени и сил он отдавал Союзу писателей, когда был его председателем.
– Но хочу тебя предостеречь, – он неожиданно перешел на «ты». – Писатели всегда были пассивными в общественном плане! Ругать, осуждать – да! А создавать – единицы.
Я рассказал, как прошел последний вечер, где мы вручали клубные карты. И, вспомнив, про них, торопливо вручил Гранину его карту у красного светофора. Извинился, что в такой обстановке вручаю.
– Писатель должен не осуждать, а понимать… – Гранин убрал клубную карту в бумажник.
– Да, «Пахарь должен пахать», – процитировал я своего пассажира. – Но иногда нужно и кричать во весь голос. Кроме писателей этого никто не сделает. Одно дело, когда шахтеры стучат касками на Васильевском спуске в Москве, требуя зарплаты, и другое дело, если писатель вашего масштаба постучит авторучкой о стол и скажет власти: так нельзя, кончай безобразие!
– Если вы сделаете в «Центре» буфет, то народ, думаю, потянется. Водочки попить, повстречаться… А библиотеку Дома писателей туда разместить не удастся?
Я рассказал историю с библиотекой. Про то, как Чулаки перед встречей с губернатором попросил меня не заикаться о резервных площадях. Пусть, дескать, власть сама что-нибудь предложит.
Гранин задумался.
– Я поговорю с Мишей…
– Ведь там книги с автографами Чехова, Куприна… Из частных писательских собраний, которые они передали библиотеке Дома писателей… Камер-фурьерские журналы царей! Раритеты!
– Да, я поговорю с Чулаки, – повторил он обещание.
15 сентября 1998 г. Составляю план работы Центра. Вчера звонил Д. Гранину. Спросил, не хочет ли он провести в «Центре» свой творческий вечер.
– Дима, вы, наверное, заметили, что я не люблю этой шумихи… Ну что мне вечер? Если бы какой-то повод был – книга бы вышла… А так, я этого не люблю. Нет, спасибо большое, но не буду.
Я похвастался, что за лето почти закончил роман, 560 стр.
– Каждый день, как проклятый, сидел с одиннадцати вечера до пяти-шести утра.
– Почему же, как проклятый? Это такое удовольствие – работать!
– В общем, да, я снова почувствовал себя человеком, – пошел напопятный я. – Удовольствие от работы получал.
Я спросил, что он
