глуповатые горничные, влюбленные коммивояжеры, туповатые городовые, мечтательные барышни, философствующие конторские служащие, графоманы, атакующие редакции газет и журналов… Аверченко, как и молодые сотрудники «Сатирикона», видят лишь смешное в жизни, насмешкам подвергается пошлость, тупость, жадность, тщеславие… Читая рассказы Аверченко, некоторые критики вспоминают забияку Антошу Чехонте, сотрудника «Стрекозы» и «Будильника», превратившегося с годами в Антона Павловича Чехова, художника-гуманиста. Пройдет ли этим путем высмеивающий обывателя Аркадий Аверченко? Прорастет ли сквозь веселье и задор философское отношение к жизни?..
В 1913 году Аверченко ссорится из-за денег с издателем, уходит из «Сатирикона» и создает "Новый Сатириконъ". Читающая публика принимает новый журнал, но летом 1914 года начинается война с Германией, и ситуация меняется: в столичных ресторанах звучат патриотические речи, вместо юмористических рассказов про горничных в ход идут анекдоты про тупых немцев. Аверченко по собственной инициативе едет на фронт в качестве военного корреспондента. Он пишет о зверствах германцев, о нуждах простого солдата, о процветании взяточников-интендантов, о развале в тылу. Он едет на гастроли в Пятигорск, читает в санаториях-госпиталях свои рассказы офицерам и нижним чинам. Курортные газеты печатают сводки с фронтов рядом с гастрольными афишами юмориста.
Кризис поражает Россию, и веселый беззаботный смех Аверченко звучит все тише. Жизнь дорожает, призрак голода надвигается на столицу, и привычный писательский быт с обедами на втором этаже в ресторане «Вена» дает трещину. Аверченко начинает хандрить, его популярность и спрос на "Новый Сатириконъ" заметно снижаются. Февральскую революцию он, по собственному утверждению, встретил радостно, но Октябрьский переворот с конфискацией солидного банковского счета, с «уплотнением» его прекрасной квартиры, с голодом и холодом, воспринял как личную драму. "Новый Сатириконъ" занял по отношению к советской власти резко отрицательную позицию и был закрыт в августе 1918 года.
Аверченко едет в Москву, затем вместе с Тэффи в оккупированный немцами Киев, оттуда пробирается на юг, в родной Севастополь, занятый белыми и французами. Позже Аверченко опубликовал известное "Письмо Ленину", в котором описал свои злоключения: "Ты тогда же приказал Урицкому закрыть мой журнал, а меня доставить на Гороховую. Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую уехал из Петрограда, даже не простившись с тобой. Захлопотался… Я на тебя не сержусь, хотя ты гонял меня по всей стране, как серого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова в Ростов, потом Екатеринослав, Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять Севастополь".
…Он сотрудничает в газете "Юг России", открывает театр-кабаре, дает сольные концерты в Балаклаве, Евпатории, Севастополе, ставит новые пьесы, но в конце октября 1920 года Красная армия занимает Крым, и Аверченко, продав любимую булавку с бриллиантом, отплывает в угольном трюме
