Выше находились офицерские каюты. Ещё выше – каюта капитана корабля и особы, приближённой к императору. Корабль явно делали по спецпроекту.
Верхние каюты имели свои индивидуальные выходы, но соединялись дверью. Впрочем, назвать каютой апартаменты посла у меня желание пропало, как только я вошёл вовнутрь. Три основные комнаты и две для прислуги занимали девяносто процентов площади кормового пространства, а это около трёхсот квадратных метров. Каюта же капитана по размеру была не больше моей на каракке.
Так как прислуги у меня, как и самого капитана, не было, вся верхняя палуба кормовой надстройки принадлежала мне. Но ни помощник, ни младшие командиры не роптали, потому что по сравнению с условиями на европейских кораблях, они жили в шикарных. Все тридцать человек экипажа спокойно размещались в кормовой надстройке. Поэтому наши трюма были под завязку забиты товаром и припасами.
Так вот… Высунувшись с правого борта наружу и оценив ситуацию, я прошёл в каюту капитана и вышел с левого борта на парадный трап и спустился в поджидавший меня ялик. Дел сегодня у меня было по самые гланды, и начинать его с банального поединка, причём с плохо предсказуемыми последствиями, мне не хотелось.
Тихо отчалив от борта, мы потихоньку перешли к другому причал, где я высадился и, сев в ожидавшую меня там коляску, покатил в город.
Лиссабон уже не спал. Узкие улочки его были полны пешими, конными людьми, и гружёнными повозками. Водовозы имели преимущество при разъездах, о чём я узнал от своего возницы, которого пытался заставить нарушить правила дорожного движения.
Я торопился повидаться с семьёй, которая не видела меня почти год. И неизвестно сколько ещё нам придётся быть в разлуке. После всех раздумий: «быть, или не быть», я всё же решил, что семья Педро не виновата, что так получилось, что вместо него пришёл в этот мир я, а во вторых, с тем богатством, что уже сейчас есть у меня даже до продажи муската и других пряностей, я один с ним не справлюсь.
А просто проедать деньги мне не хотелось. Я знал, что никаких богатств не хватит надолго, если их просто тратить на жрачку и на шмутьё. А те несколько проектов, которые можно было реализовать с перспективой получения дохода, одному мне было не потянуть.
Я ехал в город Аленкер, где стоял наш полуразрушенный в войнах с маврами родовой замок ордена Храма, где проживал мой старший брат, и находился дом, подаренный моему отцу королём Мануэлом за открытие прохода в Индию. В доме проживала моя семья. Я лично перед короной ещё ничем особым не отличился, потому наградами пока не отяжелён.
Как я понимал, моё путешествие в Индо-Китай, было моей личной инициативой. Вернее, инициативой англичан, пытавшихся убедить моего дядю «прокатится» на их кораблике в Индию и подальше, дабы разведать маршрут к островам специй.
Дядя уже дал было согласие, и взял аванс, но, в то же время, взял да и умер. Брат Сиаму пока все остальные родственники «мореходствовали», занимался родовым хозяйством и, естественно, в мореплаватели не годился, а я получил судоходное образование и сходил несколько
