шла к отцу. Аднан Бей находился внизу в кабинете, то и дело смотрел на часы и с нетерпением ждал утренних визитов дочери.
Ох! Какими радостными и счастливыми были часы, проведённые вместе! Она была привязана к отцу и эту страсть никогда нельзя было удовлетворить. Это была неутолимая потребность в любви, с каждой секундой крепнувшая у неё в душе. Рядом с отцом она становилась более избалованной, чем обычно, говорливой птичкой, озорным мотыльком. У неё был нескончаемый запас слов: она задавала один за другим вопросы отцу по поводу того, что было на уроках, что видела и слышала. Он без устали, с удовольствием, иногда улыбаясь какой-нибудь дьявольской и насмешливой идее Нихаль, вносившей немного задора в эти разговоры, становился ребёнком и между ними появлялось равенство в возрасте.
После обеда Аднан Бей уезжал в Стамбул. Если у детей не было долгой прогулки с мадемуазель Де Куртон, они бродили по особняку до возвращения Аднан Бея. Кухня Шакире Ханым была тем местом, где Нихаль особенно любила проводить время.
Эта кухня была устроена как игрушка на женской половине дома. Иногда Аднан Бею надоедали блюда повара, который долгие годы не нарушал привычного порядка, и он просил Шакире Ханым приготовить фаршированные мидии, татарский пирог или курицу по-черкесски. Это держали в секрете от Хаджи Неджипа, который несколько дней хмурился бы и не показывался на глаза Аднан Бею, если бы случайно узнал об этом.
Однажды он увидел ракушки от мидий и собрался уйти, говоря, что будет стыдно, если за сорок лет работы поваром он не сделал столько же фаршированных мидий, сколько Шакире Ханым.
У него и Шакире Ханым были постоянные разногласия. Когда он выдавал Шакире Ханым продукты из кладовой, обязательно возникали ссоры и Хаджи Неджип то и дело говорил: «Или сделайте кладовую снаружи, или вся кухня должна быть внутри».
Иногда эти ссоры становились настолько сильными, что муж Шакире Ханым, управляющий Сулейман Эфенди, считал необходимым выступить посредником для установления мира. Когда были такие ссоры, два человека в доме бывали довольны: Бюлент и Бешир… Они даже помогали немного распалить обе стороны.
Когда Шакире Ханым просили что-то приготовить, Нихаль умоляла:
– Тётушка! Подожди меня, ладно? Вместе приготовим.
Тогда Нихаль, Джемиле, Несрин и Шайесте, которая иногда приходила, чтобы отругать Несрин, но не спешила уходить, вертелись возле Шакире Ханым и превращали крошечную кухню в вавилонское столпотворение.
Это была солнечная комната с белым мраморным полом и увитыми плющом окнами в сад на втором этаже особняка, всегда очень чистая и вызывавшая чувство аппетита. Ккстрюли и сковороды, купленные в «Базар Алеманд», элегантные и изящные предметы, которые могли считаться вещами из гостиной, сияли чистотой в лучах солнца, проникавших сквозь зелень плюща. Нихаль проводила здесь, на этой симпатичной кухне, время среди людей, связь с которыми
