японскому вееру, отошёл назад, посмотрел и его философия, которая не желала ничему придавать значения, ответила на зов сердца:
– Она привыкнет через неделю, верно?
Он смотрел на фотографию, но не видел её, стоял и думал над этим вопросом. В какой-то момент ему в голову пришли слова дяди и он сказал себе:
– Да. Стильная тётя, стильный брак, стильная мать и стильная сестра! Очень стильно! Мы становимся командой Мелих Бея.
Он взмахнул рукой, желая объяснить какую-то мысль фотографиям, заполнявшим стены его комнаты, внезапно окрылённый желанием танцевать сделал два поворота вальса, устремился на диван и крикнул:
– Ура!
4
Был жаркий августовский день. Пятнадцать дней назад мадемуазель Де Куртон объявила перерыв на каникулы. По утрам они долго сидели в саду, иногда к ним даже присоединялись Аднан Бей и Бехлюль. Сегодня утром в беседке было важное дело. Бехлюль, наконец, привёз Беширу красную феску с голубой кисточкой, но она была мала из-за кучерявых волос на большой голове Бешира, которые отросли длиннее обычного. Они решили коротко подстричь волосы машинкой. Два дня Бешир прятал машинку и скрывался от Бюлента, который не желал оставлять эту обязанность кому-то другому. Бюленту так хотелось сделать это, что Нихаль, наконец, решила вмешаться и сказала:
– Почему ты боишься, Бешир? Он тебя не порежет.
Слова Нихаль мгновенно успокоили все страхи Бешира. Он встал на колени и протянул голову Бюленту. Но Бюлент из-за смеха ничего не мог сделать… Смеясь от щекотки, Бешир вжал голову в плечи с мольбой «Маленький господин, прошу!», а Бюлент, пальцы которого ослабли от смеха, согнулся от смеха. Чтобы не слушать Бехлюля, пересказывавшего в грязных подробностях позорное событие, ставшее темой последних парижских газет, мадемуазель Де Куртон с тенью улыбки на губах смотрела на Бешира и произносила про себя слова, которые словно выражали бунт её чистых чувств: «О! Французы переживают плохие времена, мадемуазель! Заверяю, что Вы поступили правильно, покинув Францию. Тем, у кого в жилах течёт хоть немного благородной крови, невозможно оставаться равнодушным к этим непристойностям.» Это было одно из главных развлечений Бехлюля: он рассказывал благородной старой деве о прочитанных им откровенных рассказах и просмотренных фривольных комедиях, добавляя идеи, касавшиеся морали, и наслаждался её мучениями и тем, как краснело её бледное лицо. На диване в беседке Нихаль пыталась показать Джемиле новый вид рукоделия, которому только что научилась. Такой была природа Нихаль: если у неё не хватало терпения научиться чему-то, она училась, пытаясь обучить Джемиле. В одном из последних номеров женских журналов мадемуазель Де Куртон нашла плетение из тонких разноцветных ленточек, закреплённых бусинками, величиной с горошину. Из него будет сделано покрывало для стула для курения. Нихаль и пыталась сделать сама, и обучала Джемиле и говорила:
– Мы добавили жёлтую и
